Вложил в ладонь ключ и подпихнул:

— Бегом давай!

На негнущихся ногах я вышла на улицу, взглядом ища его машину. Подошла ближе и дрожащими руками попыталась открыть замок. Ничего не вышло, и я просто ждала Марата, переминаясь с ноги на ногу.

Асманов вышел на улицу, на ходу надевая куртку. Быстрым шагом подошел ко мне, каждую секунду оборачиваясь через плечо.

— В тачку, быстро! — приказал он.

Схватил меня за локоть и потащил к пассажирской двери. Сам прыгнул за руль и с места стартовал подальше от автомастерской.

— Марат, — пропищала я, — кто тебя так? На кофте Милы была твоя кровь?

Он молчал, сжимая зубы так, что желваки играли. Вжал педаль газа в пол, меня отбросило на сидение, а он не проронил ни слова. Лишь еще сильнее нахмурил брови, отчего ссадина над бровью снова начала кровоточить.

— Марат, — снова попыталась я до него достучаться, — позволь мне обработать раны. У тебя есть аптечка?

Он не реагировал, а я добавила:

— Пожалуйста.

Он втянул воздух носом и зло покосился на меня. Я вздрогнула, не понимая, чем могла вызвать его гнев. Потому что без приглашения снова пришла в мастерскую?

Асманов резко вывернул руль в сторону и припарковался. Заглушил мотор, устало откинулся на спинку сидения и отчеканил:

— Аптечка в бардачке.

Трясущимися руками открыла бардачок, достала аптечку и выудила оттуда то, что мне было нужно — вату, перекись, йод.

— Тебе больно? — спросила я.

Смочила перекисью кусочек ваты и повернулась к нему корпусом.

— Нет, — хрипло прошептал Марат. — Зачем ты пришла?

— Я… Повернись ко мне, пожалуйста.

Марат медленно повернул голову и снова обжег огнем своего взгляда. Его тон замораживал холодом, а вот в глазах горел адский огонь. По телу пробежали мурашки, а рука дрогнула. Несколько капель перекиси водорода упали на мои штаны. Я закусила губу и наклонилась, чтобы быть ближе.

Осторожно коснулась ваткой раны над бровью и прижала. Марат не издал ни звука. Ни один мускул на его лице не дрогнул, хотя мне казалось, что ему должно быть больно.

— Прости, сейчас все пройдет, — попросила я.

Убрала ватку и подула на рану, изворачиваясь на сидении. Села на колени, уперлась одной рукой ему в плечо и продолжала обрабатывать раны, стараясь не смотреть ему в глаза. В глубине его зрачков бушевало пламя, и оно пугало, заставляло сердце стучать в висках.

В тишине салона было слышно только наше дыхание. Порывистое у обоих.

— Что с тобой случилось? — не выдержала я напряжения.

— Подрался, — соизволил ответить он.

— С кем?

Я прижала ватку к ране под губой, прижала ее большим пальцем. Указательный как-то сам собой коснулся его губ, и мы оба вздрогнули. Марат резко выкинул руку, схватил меня за запястье и отвел его в сторону. Отвернулся и зло выдохнул.

— Потерпи, пожалуйста, — попросила я, — знаю, что неприятно, но рана открытая, может попасть грязь и…

Он так же молча отпустил мое запястье. Медленно повернул голову в мою сторону и насмешливо хмыкнул. Я старалась не обращать внимания на то, что меня трясло и лихорадило.

Закусила губу и вернулась к своему занятию.

— Как ты себя чувствуешь? — хрипло спросил Асманов, словно выдавливая из себя каждое слово.

— Я очень волнуюсь за Милу, — честно призналась я, чем, кажется, его разозлила.

— А о себе ты не волнуешься, Маша?

— Волнуюсь, но сейчас не до этого…

Он резко выпрямился, схватил меня за шею и притянул к себе так, что наши лица оказались слишком близко.

Выдохнул мне в губы и почти прорычал:

— Не до этого? Ты правда такая дура? Я вчера думал, что ты сдохнешь у меня на руках.

— Ты поэтому так отреагировал? Боишься остаться со мной наедине, потому что у меня приступы?

Марат закатил глаза и отпустил мою шею. Я вернулась на свое место, глядя на окровавленный кусочек ваты в своей руке и стуча зубами.

Зачем я вообще к нему пошла? На что надеялась? Что Асманов сразу выложит мне правду?

Марат тяжело вздохнул и зарылся пальцами в волосы.

— Мой тебе совет, Маша, прекрати спасать всех. Живи своей жизнью, займись здоровьем.

— Я не спасаю всех. Только сестру, — вспыхнула я, — я не хочу, чтобы она…

— Общалась с кем-то вроде меня? — перебил Асманов.

— Я хочу, чтобы она стала хорошим человеком, понимаешь? Ты видел мою старшую вчера, я не хочу, чтобы Мила повторила ее судьбу, — разгорячилась я. — Милана должна была вернуться в обед, посидеть с Агатой, пока я у врача. Но ее не было, телефон был отключен, а вернулась она уже в крови. Ничего не сказала и снова ушла. Я что должна была думать? Я не знаю, с кем она гуляет, кто ее друзья. Никого не знаю, кроме тебя, Эрики и Тимура.

— Из-за нее ты не попала к врачу? — игнорируя мою пламенную речь, спросил Марат.