И я мог сколько угодно биться лбом о стены, но разбить их не получалось.

Кислорода не хватало, меня трясло от гнева и бессилия. Никогда раньше я не чувствовал ничего подобного.

Словно маленький ребенок, который потерялся где-то в людном месте и не знает, куда идти за помощью.

Где заработать деньги? Как люди их зарабатывают?

Поднялся и, пошатываясь, пошел к машине. Может, ее продать? Много не дадут, но, может, хватит на обследование в Москве? И маме на лекарства.

Сука, что ж все сразу-то?!

Сел в машину, завел мотор и смотрел вперед, пытаясь решить: что мать вашу, мне теперь делать?

Глава 32

Маша

Как всегда, в момент, когда за Маратом закрывалась дверь, я сдувалась как воздушный шарик. Садилась на диван, гладила Снежка и думала.

Если бы не те дни, когда мне нужно было сидеть с Агатой, наверное, мне было бы совсем туго.

Но в тот день мне было особенно гадко самой от себя. Марат сделал предложение на эмоциях, я так же, не думая о нем, согласилась. Мне казалось, что он жалел о своих словах, так быстро он ушел.

Я хотела уйти от него, когда стану чувствовать себя хуже, а в итоге привязывалась к нему каждой клеточкой тела. Каждый день влюблялась заново.

Я видела, насколько ему тяжело. Темные круги под глазами от недосыпа, его задумчивость, когда он думал, что один. Слышала сквозь сон, как ночью он выходил курить на кухню и долго не возвращался. Чувствовала, что он плохо спит ночами, становится рассеянным от недосыпа и бесконечного, нескончаемого стресса. Понимала, насколько сильно он переживал о деньгах, ведь теперь он должен был обеспечивать себя, меня, свою маму и Снежка.

На него свалилось столько, что не каждый выдержит. Наверное, большинству это не по силам, но Марат держался молодцом. В двадцать один год он стал взрослым мужчиной, но и его нервы не выдерживали, я это видела.

Как ему помочь? Как поддержать? Меня тяготило то, что я сижу без работы. Я пыталась найти что-то, но пока не выходило. Я обратилась в несколько салонов красоты втайне от Марата, но мне никто не перезвонил.

От дневной хандры спасала только Агата. Вадим и Мила со мной не разговаривали, моя младшая сестра, по словам Вадима, переехала на некоторое время жить к Эрике, а с зятем мы перебрасывались парой предложений, когда я приходила нянчить племянницу.

Сейчас для Милы я враг и уже давно не авторитет. Да и раньше не была. Наверное, правду говорят, что самые близкие становятся самыми далекими в тот момент, когда ты пытаешься отстоять собственную жизнь. В моей случилось именно так.

Снежок ткнулся носом мне в колени, недовольный тем, что я задумалась и перестала чесать его за ухо. Последние пять дней он был единственным, кому я могла излить душу. Странно было говорить с собакой, но держать в себе то, что болело, я не могла.

И Марату ничего не могла сказать. Я старалась поддержать его и панически боялась, что когда-нибудь он начнет меня ненавидеть. Его нервы уже сдавали, я достаточно успела изучить его, чтобы это понять.

Ему двадцать один — самое время гулять, развлекаться и менять девушек. Вместо этого он работает, следит за мной и почти не спит.

О чем он думал по ночам? Жалел, что связался со мной? О том, что жизнь вот так сложилась?

Я скатилась на пол, обняла Снежка и заплакала от бессилия, от той боли, что никак не унималась в душе.

Почему так с нами? Зачем так с ним? Марат не заслужил таких испытаний, он замечательный человек. Добрый, ответственный, сильный.

Сейчас я сама себя корила за то, что когда-то считала его плохим. Хулиганом, бабником, бандитом. Он не такой. Он лучший мужчина, и если бы не обстоятельства, не опухоль, наверное, я была бы самой счастливой на свете.

Я рыдала, а Снежок, как и всегда, спокойно сидел рядом, когда зазвонил мой мобильный. Я вскинулась, тыльной стороной ладони вытерла слезы, решив, что звонит Марат, взяла телефон и сглотнула:

— Алло.

— Маша, где ты? — обеспокоенно спросила Таня. — Я пришла к вам, никто не открывает. Что с тобой, малая?

— Я… Тань, я сейчас не там живу.

— Давай адрес, — решительно потребовала сестра.

Я быстро продиктовала, отклонила вызов и подскочила на ноги. Сердце колотилось в груди, а я стояла у окна, кусая губы в ожидании своей старшей сестры.

За последние пару недель я многое успела переосмыслить и зла на нее не держала. Я наконец поняла, что такое одержимо кого-то любить. Бросить своего ребенка я бы не смогла, но за Маратом пошла бы на край света, как и Таня за Никитой.

Я заметила, как сестра выходила из-за угла, побежала к двери, распахнула и остановилась в коридоре.

И как только она свернула, побежала к ней. Мне нужен был кто-то родной, я скучала по своей семье. По той семье, которая была до смерти родителей. До того дня, когда Таня поступила в университет.