На второй неделе тренировок девушка явилась в зал и пристально следила за каждым движением пары Грановский/Альтман. Однако Женя был сосредоточен на новых фигурах и Эле, явно не желая замечать бывшую подругу.

— Жень, — растерянно окликнула его та, как только пара собралась уходить из зала. — Ты что же, даже поздороваться не хочешь?

— Ну, здравствуй. — Грановский обернулся с таким видом, будто сделал ей одолжение. Притянув Элу за талию, он склонился к ней ниже и громко зашептал на ухо: — Дождись меня, я проводить тебя хочу!

Просьба прозвучала почти как приказ, но Эла не стала драматизировать. Стрельнув глазами в бывшую партнёршу Грановского, она торжествующе усмехнулась и с видом победительницы вышла из зала. Это же надо так унижаться перед парнем, да кем бы он ни был — принцем, чемпионом всех вместе взятых видов спорта!

В раздевалке Эла намеренно тянула время, это была её маленькая месть Грановскому за его недавние слова. Надо же, какой прыткий! Пусть сам дожидается!

Женя поймал её у гардеробной, забрал спортивную сумку и, повесив себе на плечо, самоуверенно предложил:

— Прогуляемся? Я сегодня безлошадный.

Обычно после тренировок уставшая и измотанная Эла возвращалась домой на метро, но в этот раз возражать не стала — в присутствии Грановского она немного робела, а потому во всём с ним соглашалась.

Они неспешно шагали по проспекту. Грановский рассказывал истории из собственной танцевальной практики и попутно делился опытом. При этом он манерно растягивал слова и немного важничал, но на подобные мелочи Эла закрывала глаза — в конце концов, он лучший танцор клуба и может позволить себе такую вольность. А ещё ей очень хотелось быть достойной его выбора, и когда Женя завёл разговор о базовых фигурах, с интересом ловила каждое слово.

— Главное в танце — плавное и непрерывное движение корпуса, модный акцент на линии отработается в процессе, — говорил он с видом искушённого знатока. — Я знаю даже больше, чем наш тренер. В Англии я имел удовольствие брать уроки у самого Ульяма Пино. Будешь слушаться меня, и к осени мы сможем участвовать в соревнованиях. Вот увидишь, на нас ещё будут засматриваться!

— О да… — мечтательно вздохнула Эла — перспективы и впрямь были заманчивыми.

— Кстати, ты неплохо танцуешь вальс и фокстрот. — Грановский, задорно подмигнув, притянул её за плечи, и Эла чуть было не рассыпалась в благодарностях, однако партнёр тут же разбавил свой дифирамб ложкой дёгтя: — Латина у тебя, конечно, так себе, хромает, но мы подтянем, — с ухмылкой выдал он и быстро отстранился.

Эла проглотила упрёк и удивлённо захлопала ресницами. За две недели общения она так и не привыкла к перепадам его настроения. И пока Эла искала новую тему для разговора, погода испортилась: поднялся ветер, небо заволокло серыми тучами, и закапал дождь. Взявшись за руки, они едва успели добежать до ближайшей трамвайной остановки — через минуту ливень стоял стеной, а на тротуаре пузырились огромные лужи.

Партнёры по танцам укрылись под широким козырьком, чудом не промокнув до нитки. Вскоре подоспел трамвай, и они запрыгнули в последнюю дверь вагона.

Протиснувшись сквозь плотную толпу пассажиров в самый торец вагона, они держались за поручень и, глядя в окно, весело болтали. Ничто не отвлекало внимание Элы от Грановского: ни возбуждённая компания студентов, ввалившаяся на остановке возле университета, ни спёртая духота.

Вдруг по вагону прокатились возмущённые возгласы.

— Кошелёк, у меня украли кошелёк! — воскликнул пожилой мужчина.

— Билет предъявите, — настаивал контролёр.

— Меня обокрали… вы слышите, меня обокрали!

— Ничего не напоминает? — усмехнулся Грановский, оглядываясь в салон. — «Место встречи изменить нельзя!» Самый час пик, совсем распоясались сволочи. Помню, как я подловил одного такого в метро.

— Вот это да! — удивлённо воскликнула Эла. — И что ты с ним сделал?

— Надрал зад, что ещё?! Я знаю пару отличных приёмов, в общем, досталось ему знатно.

— Здорово! Я бы, наверное, сильно испугалась, даже закричать бы не смогла. — Эла во все глаза смотрела на Грановского, и тот самодовольно откинул голову.

Трамвай притормозил на остановке, и в переполненный вагон втиснулось двое парней. Под недовольные возгласы пассажиров они поднялись на площадку и стали пробираться вперёд, активно работая локтями. Толпа зашевелилась, и Элу с Женей прижало к поручню.

— Эй вы там, полехше! — заголосила бабка у ступенек. — Какая наглая пошла молодёжь!

— Да не кипишуй, мать, — осадил её зычный голос парня.

— Какая ж я тебе мать? — погрозила клюшкой бабка. — Развелись тут всякие.

— Да ладно вам, тётенька, мы же не специально, — вмешался мягкий голос юноши, и Эла невольно обернулась. Потом она не раз размышляла над тем, как бы всё сложилось, пропусти она эту реплику мимо ушей. Голос… этот голос вызвал у Элы странную эмоцию — было в нём что-то такое, что заставило её взволноваться. Паренёк с вежливой издёвкой вёл переговоры с бабкой и даже не смотрел в сторону Элы. Она же украдкой изучала лицо незнакомца: открытое, живое, с ироничной улыбкой на губах и с тонким свежим шрамом на переносице. Хулиган, настоящий уличный хулиган… Не сказать что красавец, но такой притягательный!.. Неожиданно парень поднял голову, пронзив её ярким синим взглядом, и тут же улыбнулся во весь рот, демонстрируя ряд ровных белых зубов.