Однако после завершения войны с Испанией союзники Британии уже получили то, что хотели, и воевать где-то на севере за интересы Англии и Швеции им не было никакого резона. Франция заключила союз с Испанией, отношения с Туманным Альбионом у французов стали очень натянутыми. Более того, весной 1720 года французское правительство предложило Петру I заключить союз, предварительным условием которого явилось бы подписание мирного договора между Россией и Швецией при французском посредничестве. В этих условиях трудно было ожидать, чтобы Франция выступила против России.

В результате в мае на Балтику отослали лишь эскадру Норриса, которая соединилась со шведами и даже сделала вылазку к острову Нарген у Ревеля. Результаты этой экспедиции, правда, оказались смехотворны: англо-шведский десант на острове реквизировал трех диких свиней, а также сжег «избу да баню, которые сделаны были для работных людей». 13 июня, когда союзники отошли к Гангуту, князь Меньшиков в письме Петру саркастически отписал: «Конечно, потеря чувствительная, которую два соединенных флота причинили Вашему Величеству на острове Нарген, но, хорошенько все взвесив, можно, пожалуй, на то махнуть рукой, предоставив избу шведскому флоту, а баню английскому».

Собственно, к концу 1720 года стало понятно, что Англия никак не сможет повлиять на Россию относительно возврата территорий Швеции. Более того, пользуясь финансовым кризисом в Британии, русские дипломаты начали памфлетную войну с Георгом I. Памфлеты, наводнившие Лондон (и пользующиеся большой популярностью), были написаны по методу дневника Робинзона Крузо — в одной части листа публичные заявления Георга I, в другой — его реальные действия. В конце их делался вывод, что «старая добрая Англия теперь стала провинцией Ганновера». Полиция сбилась с ног, пытаясь выяснить происхождение данных мемориалов, нашли лишь к ноябрю. Оказалось, что распространяются эти памфлеты с ведома и по заказу русского посольства, в частности посла Куракина и помощника посла Михаила Бестужева-Рюмина.

Включился в работу и Даниэль Дефо, издавший два памфлета: «Государство Россия до царя Петра» и «Краткая история жизни царя Петра». Там впервые была озвучена чеканная формулировка, столь полюбившаяся позже английским политикам: «Очевидно, что ничто так не способствует повышению общественного благосостояния, как вывоз произведенных товаров и ввоз иностранного сырья». Дефо видел Россию поставщиком сырья и одним из главных рынков сбыта.

И все-таки русские послы были высланы из Лондона, а посредником на переговорах Швеции и России стала Франция. В феврале 1721 года в Петербург, загнав лошадей и утопив все кареты с багажом, прибыл французский посол Жак де Кампредон. Он имел четкие указания от Дюбуа: Финляндия, Лифляндия и Эстляндия должны отойти обратно Швеции. На подкуп русских министров была выделена гигантская сумма — 700 тысяч ливров. Далее цитата из книги Молчанова «Дипломатия Петра Великого» [17] : «Кампредон пытался разъяснить царю, насколько возрастет его слава, если он проявит великодушие и вернет Швеции завоеванные провинции. На это Петр со смехом ответил, что ради славы он охотно поступил бы так, если бы не боялся Божьего гнева в случае, если он отдаст то, что стоило его народу стольких трудов, денег, пота и крови. Два месяца хлопотал Кампредон в Петербурге и ничего не добился. Однако его „посредничество“ не пропало даром. Он смог понять, насколько могущественна теперь Россия. Его потрясло увиденное им необычайное зрелище: новые линейные корабли один за другим спускались со стапелей на воду в разгар морозной зимы. Петр приказал вырубать огромные проруби, куда сходили корабли, чтобы освободить стапеля; здесь же немедленно закладывались новые».

30 августа 1721 года был подписан Ништадтский мирный договор. Подписывал его уже новый король: 29 февраля 1720 года Ульрика-Элеонора отреклась от престола в пользу своего супруга Фридриха Гессен-Кассельского с той оговоркой, что в случае его смерти она вновь примет корону. 24 марта 1720 года Фридрих Гессен-Кассельский был провозглашен королем Швеции под именем Фредерика I.

Согласно договору, Швеция уступала России Лифляндию (с Ригой), Эстляндию (с Ревелем и Нарвой), часть Карелии, Ингерманландию (Ижорскую землю) и некоторые другие территории. Россия в одночасье стала великой балтийской державой, получив значительную часть побережья Балтики. Более того, на 1721 год она по численности кораблей обладала вторым флотом в мире. Это может показаться удивительным, но так и есть. Смотрите сами: у России в наличии 36 линейных кораблей (24 боеготовы, 12 в резерве); у Англии — около 100 (49 в строю, остальные в резерве); у Франции — 18 линейных кораблей; у Испании после погрома при Пассаро — 12 линейных кораблей; у датчан — не более 22 кораблей; шведы под конец Северной войны с трудом смогли вооружить 23 корабля.

Таким образом, можно смело утверждать — в результате Северной войны Россия стала настоящим региональным гегемоном Балтики. Мы с вами уже наблюдали шведский путь, и здесь можно провести некоторые сравнения, а также подчеркнуть некоторые различия.

Как и в XVI веке, спор двух супердержав на Балтике привел к появлению нового гегемона. Причем если Швеция пользовалась поддержкой Голландии, то Россия — поддержкой Англии. Пусть нас не путает последний этап Северной войны, мы с вами помним, что морские державы хотели, чтобы на Балтике все страны были примерно равны по силе, и здесь уже экспедиции против России были вызваны попыткой не дать совсем уж обессилить Швецию.

Отдельно стоит упомянуть про строительство флота Петром I и про его значение. Активная постройка кораблей началась с 1712 года, когда были захвачены Лифляндия и Эстляндия, а также часть южной Финляндии. Флот строился ударными темпами, и служил сдерживающим фактором для любых морских угроз берегам России. Кроме того, имея такую силу на море, Петр мог не беспокоиться о береговой обороне, а использовать освободившиеся войска в той же Германии.

Количество боеготовых кораблей русского Балтийского флота по годам:

1713 год — 13 линейных кораблей.

1716 год — 17 линейных кораблей.

1718 год — 23 линейных корабля.

1721 год — 33 линейных корабля.

Сравним со Швецией [18] :

1705–1709 годы — 41 линейный корабль.

1715 год — 33 линейных корабля.

1717 год — 27 линейных кораблей.

1719 год — 24 линейных корабля.

1721 год — 23 линейных корабля.

Как видим, флотский состав у России к концу войны увеличивается чуть ли не в три раза, тогда как у шведов — уменьшается в полтора раза. Это говорит о том, что шведы полностью истратили все доступные ресурсы и денег на строительство кораблей у них уже не было. Грубо говоря, они проиграли линкорную «гонку вооружений» на Балтике.