Вход/Регистрация
На скалах и долинах Дагестана. Перед грозою
вернуться

Тютчев Федор Федорович

Шрифт:

— Вы никогда ничего не ведаете, — капризно надула губки и передразнила его Аня. — Такая интересная новость, а вы даже и не позаботились разузнать, что и как.

— Не знал, что новости, касающиеся Спиридова, вас так интересуют, — обидчивым тоном возразил Колосов. — Если бы я мог это предположить, я бы у него из горла вытянул признание и обо всем подробнейшим образом доложил вам. Впредь постараюсь быть догадливее.

— Да вы, кажется, начинаете дерзить, это что за новость? — прикрикнула Аня, с комичной суровостью сдвигая свои бровки. — Давно ли вы такую волю взяли?

Они уже перестали вальсировать и сидели в углу, немного в стороне от прочих гостей.

Колосов нервным движением руки взъерошил себе волосы и снова заговорил мягким, заискивающим голосом:

— Анна Павловна, и не грех вам? Вы видите, как мне тяжело, а у вас все смешки да шутки.

— Это вы о чем? — широко открыла глаза Аня. — Какие шутки, какой грех? Выражайтесь яснее.

— Яснее? Я и сам рад выразиться как можно яснее и определеннее, и сколько уже раз начинал, но вы не давали мне никогда высказаться и все мои слова обращали в шутку… Умоляю вас, выслушайте меня хоть раз внимательно и серьезно, не перебивая, и дайте прямой и искренний ответ.

— Извольте. Говорите. Я слушаю. Прикажете сложить ручки крестиком, как это учили нас делать в школе, в классах, я и на это согласна. Смотрите, так ведь?

Она сложила руки, ладонь в ладонь, выпрямилась на стуле и, откинув головку, сделала наивно-серьезную мину.

— Начинайте.

Колосов безнадежно махнул рукой.

— Эх, Анна Павловна, Анна Павловна, вам что ни говори, вы все свое. Никого вы не любите.

— Вот и неправда, — оживилась Аня, вмиг меняя свои топорную мину и позу, — вот и неправда, я очень многих люблю. Хотите, перечислю? Прежде всего папу, потом Зину, потом нашего Савелья, ну-с, после Савелья, кого же после Савелья? Ах да, нашего кота Бобку, затем Шамильку…

— Затем меня, — в такт ей с раздражением в голосе вставил Колосов. — Ведь вы как-то говорили, что и меня любите.

— А, разумеется, люблю. Сколько лет мы с вами знакомы? Больше трех лет, не правда ли?

— Во всяком случае, больше, чем с Шамилькой. Тот имеет честь занимать ваше благосклонное внимание всего один месяц, так ведь, кажется?

— А вот и не один, а целых два. Ему уже третий месяц идет.

— Буду знать. Итак, после Шамильки иду я, ну, а после кто же? Или я занимаю последнюю вакансию в вашем любвеобильном сердце?

Все это Колосов говорил с худо скрываемым раздражением в голосе, упорно глядя на землю и нервно теребя рукой пальцы перчаток.

Аня сидела подле и, скосив немного голову, плутовато улыбалась, мельком поглядывая на своего раздраженного кавалера.

— Знаете, я, кажется, ошиблась, — заговорила она, делая умышленно наивное лицо, — я вас люблю больше, чем Шамильку, право. Вы мне не верите?

Колосов только зубами скрипнул.

— И это всегда так, — буркнул он, как бы обращаясь к самому себе, — все наши разговоры кончаются одним и тем же. Неужели, Анна Павловна, вы думаете, что я не вижу, что вы думаете?

— Постойте, подумайте, что вы говорите: "Вы думаете, что вы думаете"; это по-каковски же? Наконец, как вы можете видеть, что я думаю? Вот я так вижу, что вы зарапортовались. Начинайте снова от "Верую", как говорил наш батюшка, когда кто-нибудь из моих подруг сбивался в символе веры. Ну-с?

Колосов безнадежно махнул рукой и замолчал.

С минуту длилось молчание.

— Однако с вами в достаточной мере скучно, — заговорила снова Аня. — Пойдем, Зина, — обратилась она к подруге и, взяв ее ласково за талию, повлекла в другой конец залы, оставя Колосова одного.

Несколько минут Иван Макарович просидел в той же позе, с крепко стиснутыми зубами и нахмуренным лицом.

Он был не на шутку рассержен.

"Так тебе, дураку, и надо, — думал он про себя, чувствуя какое-то особенное наслаждение в брани по собственному адресу, — так тебе, дураку, и надо. Жалкий, несчастный, бесхарактерный; сколько раз давал себе слово, нет, неймется, все лезешь; тебе этого мало, дождешься, в лицо плюнут, тряпка ты этакая, а еще офицер… Вместо того чтобы униженно вымаливать любви у избалованной девчонки, лучше бы в поход шел, больше бы чести. Со щенком Шамилькой на задних лапках ходишь и подачки выпрашиваешь… Нет, баста, завтра же буду проситься в отряд. Костров идет, и я с ним… пусть кружит головы другим и над другими издевается, а с меня будет… довольно… пора за ум взяться. Завтра же уеду".

Приняв такое героическое решение, Колосов встал и, нахмурив брови, важной и спокойной походкой, ни на кого не глядя, прошел через залу в соседнюю комнату, где тесным кружком собрались старики.

IV

Все это были бывалые, опытные волки, поседевшие в походах и битвах, сподвижники Паскевича, Ермолова и других славных кавказских полководцев. Многие из них носили на своих телах следы персидских, турецких и черкесских шашек, у некоторых под кожей, как не совсем приятный сувенир, до сих пор плотно сидели неприятельские пули, и не было из них ни одного, у которого на груди не красовались бы кресты и медали — воспоминание совершенных ими подвигов.

  • Читать дальше
  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5
  • 6
  • 7
  • 8
  • 9
  • 10
  • 11
  • ...

Ебукер (ebooker) – онлайн-библиотека на русском языке. Книги доступны онлайн, без утомительной регистрации. Огромный выбор и удобный дизайн, позволяющий читать без проблем. Добавляйте сайт в закладки! Все произведения загружаются пользователями: если считаете, что ваши авторские права нарушены – используйте форму обратной связи.

Полезные ссылки

  • Моя полка

Контакты

  • chitat.ebooker@gmail.com

Подпишитесь на рассылку: