— Достаточно, — коротко говорит Лука, и я чувствую, как воздух выходит из меня, как проколотый воздушный шарик. — Мы здесь ради Софии, а не для того, чтобы драться. С Катериной все в порядке, я уверен?

Он переводит свой взгляд на меня, и я чувствую его тяжесть. Сейчас был бы момент высказаться, выразить любые свои страхи или несчастье, но мне нечего сказать. Вряд ли здесь подходящее место, и, кроме того, единственная жалоба, которую я смогла бы высказать, это то, что мне не нравится быть замужем за Виктором, что неудивительно. Он не причинил мне вреда, и мои опасения по поводу того, что он соучастник или ответственен за смерть своей жены, всего лишь опасения. У меня нет доказательств, нет реальной причины так думать.

— Я в порядке, — тихо говорю я. — Мы с Виктором привыкаем к семейной жизни.

— Я рад это слышать, — говорит Лиам, но я могу сказать, что он не совсем мне верит. Его голос напряжен, отражая напряженные плечи Виктора, но он откидывается на спинку стула, когда мигает свет и наше внимание переключается на сцену.

Мое сердце болит по другой причине, когда свет в зале тускнеет, а на сцене становится ярче, и я вижу, как София выходит, чтобы занять свое место с остальными музыкантами. Я слишком хорошо помню, как она думала, что брак с Лукой означает, что она больше никогда не будет играть, что та часть ее жизни, ради которой она так усердно работала, ушла навсегда. И это удивительно для всех. Жена высокопоставленного члена мафии, делающая что-то подобное, почти неслыханно. Но, несмотря на его твердую позицию по отношению ко всем остальным, ясно, что Лука сейчас безумно влюблен в Софию, что он отдал бы ей практически все, чтобы сделать ее счастливой. И я рада за нее, даже если я немного ревную.

Виктор не утруждает себя тем, чтобы держать меня за руку на протяжении всего концерта. Он сидит рядом со мной, как шомпол, его челюсть сжата, и я задаюсь вопросом, закончим ли мы ссорой сегодня вечером после того, как уйдем. Я не хочу. Но я знаю, что то, чего я хочу прямо сейчас, это то, чего я не должна никогда иметь. Я позволяю себе представить, всего на мгновение, что мы счастливы сегодня вечером. Что Виктор держит меня за руку, его мозоли теплые на моей коже, что мы собираемся посмеяться вместе позже вечером и выпить в каком-нибудь шикарном баре на Манхэттене, а затем целоваться на заднем сиденье машины по дороге домой, спотыкаясь, заходим в дом и, стараясь не разбудить девочек, направляемся в нашу спальню, срывая по пути одежду.

Это нелепая, даже детская фантазия. У нас с Виктором не такой брак, на самом деле, я не уверена, что поверила бы в это когда-нибудь, если бы не София и Лука. Ей повезло, говорю я себе, украдкой бросая взгляд на Виктора, пока звучит музыка, и моя грудь сжимается. У них все могло сложиться совсем по-другому. Лука не хотел жену или детей. Связь, которая у них была, которая превратила "бремя" в историю любви, была одной на миллион. У меня нет такого варианта. И воображать это, фантазировать об этом, будет только намного сложнее жить той жизнью, которая у меня есть на самом деле.

Я закрываю глаза, пытаясь погрузиться в музыку, позволить ей успокоить меня. Но я не могу забыть о Викторе рядом со мной, о его присутствии, о мужчине, за которым я теперь замужем и с которым буду лежать рядом сегодня вечером и каждую последующую ночь.

Я пыталась с Франко. Я пыталась быть счастливой, пыталась сделать наш брак настолько реальным, насколько это возможно. И разве Виктор не показал себя лучшим человеком, чем Франко, во многих отношениях? Даже если он из Братвы, он не причинил мне вреда. Он даже не угрожал мне по-настоящему, кроме напоминания о том, что может произойти, если контракт между семьями будет нарушен. Могло быть намного хуже.

Я знаю, насколько хуже это могло быть. И есть небольшая часть меня, которая думает, что я не должна так сильно бороться, чтобы сохранить как можно большую дистанцию между мной и Виктором.

КАТЕРИНА

— Ты должна прийти на афтепати, — говорит Лука, когда концерт заканчивается и снова зажигается свет. — Я знаю, София захочет, чтобы ты была там, Катерина. И, конечно, Виктор, ты тоже можешь прийти тоже.

— Я бы на это надеялся, поскольку сегодня вечером я с Катариной. — Голос Виктора все еще напряженный, хриплый, с акцентом, и я с трудом сглатываю, заставляя себя не смотреть на своего мужа. Я не знаю, чувствую ли я желание или отвращение прямо сейчас. Неспособность отличить одно от другого, один из самых запутанных моментов в моей жизни.

Афтепати в винном баре в центре города, и там большая часть оркестра. Когда мы входим, София находится среди них, все еще в черном бархатном платье, которое она надела для выступления, ее темные волосы зачесаны наверх, а глаза сияют чистым счастьем. В руке у нее стакан воды, и, разговаривая с миниатюрной симпатичной блондинкой, она нежно касается своего живота. Это такой приятный, автоматический жест, что у меня что-то внутри болит. Я легко могу представить, что это я. Я думаю об инъекции, которую Виктор должен будет сделать мне позже вечером, и о том, насколько проще было бы, если бы мы поступили как хочется ему, по крайней мере, в одном отношении. Что касается меня, я не знаю, насколько это было бы проще. Я не могу позволить другому мужчине причинить мне боль, который не может дать мне ничего, кроме долга и выгодных сделок. Даже если он не причиняет мне вреда напрямую, как это делал Франко.

— Ты была потрясающей! — С энтузиазмом говорю я Софии, когда она направляется к нам, крепко обнимая ее. — Я так рада, что смогла прийти и увидеть тебя сегодня вечером.

— Я тоже! — София обнимает меня в ответ, сжимая в объятиях, прежде чем сделать шаг назад. — Боже мой, Кэт, ты выглядишь чертовски аппетитно. Это платье было сшито для тебя. — Она бросает взгляд на Виктора, который молча стоит позади меня, прежде чем еще раз осмотреть платье. — И эти украшения. Ты выглядишь как настоящая принцесса.