— ЧТО?! — Воскликнул Роман Алексеевич, — Это не ситуация! Это….

— Это провокация, нацеленная на уничтожение вас, как военной и политической фигуры, — перебил я князя имперской крови. — Ваши же дети, не больше чем инструменты для достижения поставленных целей. Момент выбран идеально. Молдавия восстаёт против османского гнёта. Граница заперта, а многочисленная османская знать находится у нас в плену. Ещё чуть-чуть и османы могут начать первые попытки переговоров, опасаясь ещё большего поражения. И кто же всего этого добился? Ваш брат, или всё же вы с кучкой ополченцев? Да и что вы намерены делать по приезду в Петербург. Заявите, что Александру беспочвенно оклеветали? Думаете, вам поверят на слово?

А с Петром, как быть? Официальное прошение о дуэли. Роман Алексеевич, неужели вы не понимаете. Всё это ширма для настоявшего хода ваших врагов. Ваш приезд в Петербург не изменит ровным счётом ничего, а только усугубит сложившуюся ситуацию.

— Даже если и понимаю, — затравленно стоял передо мной князь имперской крови. — Я не могу всё так оставить. Я должен. Я обещал Александре. А вы предлагаете мне бездействовать!

Я скривился, встав из кресла под взгляд Романина, подошёл к столу и, стоя к князю имперской крови спиной, взял бутылку коньяка и налил алкоголь в две железные кружки, что в обиходе использовали мои солдаты.

— Эти ублюдки сейчас травят в столице моих детей, — вновь расходился, как лесной пожар, князь имперской крови. — Я не могу отсиживаться здесь, зная, через что, они сейчас проходят. Не знаю! Я не знаю Григорий, знаешь ты или нет. Но, для Александры ты не просто человек, что протянул руку помощи. Она вас…

— Успокойтесь, — ледяным тоном прервал я князя Романина, а лампы, что освещали кабинет, жалобно заморгали. — Порассуждаем. — Не поворачиваясь к Роману Алексеевичу, протянул я. — Есть два человека, а рядом с ними ещё и третий. Он там не к месту, ведь первый этим расстроен. Второй же знает, что делать со всем этим. Вопрос. В чём виноват перед теми двумя, тот третий?

— Что? — Растерянно протянул Роман.

Я повернулся к князю, оставляя на столе кружки с алкоголем, закрывая их спиной.

— Я думаю, вы прекрасно меня поняли. Ваш род для первого и второго должен перестать существовать. Вы мнимая угроза, что стала явной и показательная жертва, которую должны убрать, как и многих других.

Но вот дилемма. Что делать? У вас есть теперь военная сила, что просто так не отнять. Есть аристократические связи в империи и за её пределами. Вы несёте победу на фронте и вселяете уверенность о победе в простой люд. Неужели вы Роман Алексеевич, думаете, что, приехав в Петербург, сможите без устранения первопричины решить проблемы?

По первой, можно подумать, что явись вы в столицу. Вы примите условия канцлера и вашего брата, и на этом вопрос будет исчерпан. Совет аристократов не даст разрешение на дуэль, а слухи об Александре опровергнут.

Однако это не так. Вы и ваша семья изначально им не нужна живыми, а теперь вы ещё слишком стали затмевать императора и канцлера со всеми их генералами, Роман Алексеевич. Им надо ваше полное уничтожение во всех сферах и оно должно быть такое, чтобы никто не смел, усомнится в их правоте.

В разгар военного времени отзывать, расформировать или распустить Романовский полк вместе с ополчением, что не сможет существовать официально без полка — это сродни измене империи. Да и Молдавия берётся неимператорскими силами, что возглавляют генералы императора. С этим тоже надо, что-то решать.

Вы сами видели захваченные бумаги у пленённых османских военных. Им докладывали о тех или иных ротах и батальонах. Численность, позиции, время наступления и прочее, вплоть до задержки боеприпасов. Османской армии сдавали на убой неугодных вашему брату и канцлеру с их шайкой аристократов, что вставали во главе этих отрядов, обречённых на смерть.

Но вернёмся к сути Роман Алексеевич. Более вероятный план канцлера таков. Время для удара таким способом по Александре было выбрано не случайно, как я и говорил. Через вашу дочь, что якобы уличили в любовных связях с османской знатью, хотят сделать более сокрушающий ход. Вас, как я думаю, обвинят в сговоре через Александру с османским руководством и выставят предателем перед народом, а ваши победы в Молдавии хитрым планом врага по заманиванию основной армии императора в ловушку.

Тогда-то можно без опаски и по закону уничтожить Романовский полк, а вместе с ним и ополчение. Войти в Молдавию, и придумав себе пару громких побед. Вы же станете изменником перед лицом народа империи, а император героем войны. И если это так, то ваша поездка в Петербург закончится вашим арестом с последующей казнью, а вслед за вами умрут и ваши дети. Ведь вы не удосужились умереть с половиной грехов войны, как от вас требовалось.

Романин стоял столбом и глазел на меня, а на его лице пролетали разные эмоции.

— Если это так Григорий, — Романин тяжело дышал, явно подбирая слова, осмысливая услышанное. — Неужели мой брат с канцлером не задумывались, что я могу повернуть против них войска.

— И что с того? — без эмоций произнёс я. — Так им даже легче. Вы подняли не с того не с его бунт. Да когда? В разгар войны. Вы предатель родины. Сразу же все предприятия, что с вами связаны, будут захвачены и остановлены, а вы будете лишены поддержки аристократов и народа. Окажетесь зажатым между османами и полками вашего брата. Если переметнётесь к врагу. Вы Роман Алексеевич сразу же подтвердите клевету на вашу дочь, и всё то, что я говорил ранее. Войдёте в лобовую против брата, вас сметут, ибо неоткуда будет взять боеприпасов и пополнять потери личного состава.