3. Мекор-Хаим – небольшой квартал, судьба которого складывалась сложно. Он изначально был заложен между арабскими Катамонами и арабской же Бакой. В годы Войны за Независимость силам Хаганы пришлось оборонять маленький еврейский островок в гуще арабского населения, и только в 1948 году, когда арабов вытеснили из Катамонов и Баки, квартал обрел покой. Сегодня почти ничего не напоминает о бывшем облике «города-сада», население в Мекор-Хаиме в основном небогатое, многие дома перестроены.

4. Бейт-А-Керем, после Рехавии, Тальбии и Мошавы Германит – самый престижный и дорогой район Иерусалима. А ведь когда-то он был отдален от города, отрезан от него оврагами и скалами, и подвергался нападению арабских банд из деревень Эйн-Керем и Дер-Ясин (ныне квартал Гиват-Шауль). За свою достаточно долгую историю, квартал приобрел репутацию «жилья интеллигенции», в нем обитает средний класс и интеллигенция города, во втором и третьем поколениях, в Бейт-А-Керем находится педагогический институт им. Давида Елина. Этот квартал тоже достоин отдельного повествования.

5. Байт-ва-Ган, само название которого и переводится с иврита как «Дом и сад», находится южнее Бейт-А-Керема, сегодня почти ничто не напоминает о его первоначальном облике, это ультраортодоксальный еврейский квартал с сонмом кричащих детишек, простенькими лавочками и магазинчиками, вечной сутолокой на улицах.

6. И, наконец, Кирьят-Моше, квартал, который находится сегодня на выезде из города. Он был основан на деньги, данные фондом Моше Монтефиори, поэтому имя «Моше» присутствует в его названии, как в названии остальных кварталов, созданных на деньги этого филантропа («Емин Моше» и др.). В Кирьят-Моше сохранилась главная улица, засаженная кипарисами, тихие дворы и отдельные одноэтажные дома с красными черепичными крышами.

Кроме этих столичных кварталов, по плану Кауфмана были построены многие кибуцы и поселки, одним из которых, наиболее известным по своей оригинальной планировке, считается Нахалаль, имеющий форму круга, в середине которого – жилые дома, а между радиусами-дорогами расположились бесконечные поля и сады. Интересно, что архитектор не чурался и проектов заводов (часть заводов Мертвого моря построена по его плану), и новых городов (таких, как Афула).

В целом, проект города-сада, о котором так красиво говорил Владимир Владимирович Маяковский, нашел воплощение в «Новом Израиле», так же, как и другие социал-утопические идеи – кибуцы, например. Было ли это хорошо для государства Израиль в долгосрочной перспективе – это тема отдельного повествования.

Сухие и жаркие годы настали в Эрец Исраэль. Высохли многие источники, растрескалась земля, страдая от жажды. Даже источник в Эйн-Хиндак, тихой долине возле мошава Эвен-Сапир, почти полностью пересох, и воды в нем недостаточно даже чтобы напоить птиц, во множестве обитающих в долине Эйн-Хиндак.

Я пришел сюда пешком из Кирьят-Йовель, относительно старого и малоинтересного района столицы. Шел дорогой к Адассе Эйн-Керем, огромному госпиталю, расположившемуся в горах юго-западней города. Вниз, вдоль прихотливо петляющего шоссе, а затем повернул налево и снова налево – по узкой дороге в Эвен-Сапир. Сам по себе Эвен-Сапир, мошав (сельскохозяйственное поселение) был основан в 1950 году и назван по имени рава Галеви Сапира, который был одним из провозвестников возвращения в Эрец Исраэль евреев из Йемена. Первоначально йеменское население мошава сменилось с годами на «курдское», к которому подселились группы новоприбывших евреев из Марокко и Венгрии. Сегодня Эвен-Сапир – тихий сельскохозяйственный поселок, о котором мало кто вспомнил, если бы не две достопримечательности – монастырь Иоанна в Пустыне, где была когда-то пещера, в которой скрывалась Элишева (Елизавета), мать христианского святого Иоанна (Йеоханана) Крестителя, а рядом с ней – пещера, в которой уединялся для молитв сам Иоанн, будучи уже взрослым. Дом семьи Иоанна находится неподалеку – в Эйн-Керем. Второй достопримечательностью района являются несколько источников, которые давали жизнь растительности и людям еще с ханаанейских времен. В период арабского владычества основной источник назвали Эйн-Альхиндак, с годами это название сократилось до Эйн-Хиндак. О монастыре я расскажу как-нибудь в другой раз, а вот источник… источник почти высох. Крошечная лужица медленно текущей воды, комары и мухи, и немного зеленой тины – вот, что удалось мне застать сегодня. Но период дождей еще впереди, и когда дожди польют над Землей Израиля, оживет Эйн-Хиндак и понесется поток воды в долине, мимо террасных полей, возведенных еще евреями, и когда-то поддерживаемых арабами (надо признать, с этой работой они не справлялись как следует). Вдоль потока я двинулся вниз, по тропе, отмеченной бело-зелеными знаками Керен-Каемет (Земельного фонда Израиля), четко выведенными то на скалах, то на небольших металлических табличках. По сохранившимся каменным лестницам, вдоль заброшенных сторожек, сложенных из грубого камня, я спускался все ниже, пока передо мной не раскинулся внизу сосновый лес. Вступив в его гулкую тишину, я посмотрел налево и застыл в удивлении.

Огромная каменная стена, сложенная из аккуратно вытесанных гигантских блоков, перекрывала долину. Замшелая и почерневшая от сырости, она смотрелась неожиданно и странно, как последний остаток исполинского города, который исчез во тьме древности. Эта стена называется в народе «Малая стена Плача» («Котель катан»). К ней евреи любили ходить после основания государства Израиль, когда к настоящей Стене Плача ни один еврей не мог подойти. Это мощное гидротехническое сооружение, по всей видимости, построено во времена Ирода, или даже немного ранее, и его цель – удерживать слой плодородной почвы от сползания в долину. Внизу стены – прямоугольное отверстие, сквозь которое стекает поток воды из источников в дождливый зимний сезон. Люди, понимающие в «энергиях», сказали бы мне, что у этого места «отличная энергетика» – я почувствовал себя намного лучше, вдыхая вкусный сосновый воздух, и сделал остановку у «Котель катан», чтобы побыть немного наедине с мыслями. На мой взгляд, только ради этой могучей стены стоит приходить в долину, что у источника Эйн-Хиндак.

В отличие от больших и богатых монастырей Эйн-Керема, привольно раскинувшихся на плоских спинах холмов, этот маленький монастырь напоминает ласточкино гнездо. Я обещал вам рассказать о нем в предыдущей главе – и исполняю свое обещание.

Основанный византийцами в 5 веке, он находится на одном из самых святых мест для христиан всего мира – здесь пещера, в которой Элишева (Елизавета), жена коэна (храмового священника) Зехарии (Захарии), скрывалась со своим сыном, Иохананом (Иоанном) от солдат царя Ирода, которые убивали всех недавно рожденных младенцев; царь Ирод получил известие о том, что родился царь Иудейский, который свергнет его. Ирод – в дополнение к действительно существовавшим заговорам, был паранойялен, и везде ему чудились убийцы. Он строил для себя дворцы и крепости, где мог укрыться – Мецаду, Иродион, тайные дворцы у Йерихо. По евангелиям, Ирод приказал убить всех недавно рожденных младенцев в Иудее, чтобы наверняка убить будущего иудейского царя. Впрочем, мы не будем вдаваться в историю Ирода, и в евангелические тексты. Повторим только, что мать Иоанна Крестителя пряталась со своим маленьким сыном в пещере недалеко от Эйн-Керема, где Иоанн родился. Более того, по легенде, эта пещера образовалась, когда Элишева, спасаясь от солдат, воскликнула: «Гора, расступись». И расступилась гора, и спрятала мать с младенцем.

У маленького монастыря невеселая история. После того, как арабы Саллах-ад-Дина выгнали крестоносцев из Палестины, он долгое время пустовал. Земли, на которых он стоял, принадлежали францисканскому ордену. В 70-ых годах 20 века 7 монахов-католиков арендовали монастырь, лежащий в развалинах, у францисканцев, и, не без помощи евреев из соседнего мошава Эвен-Сапир, с огромной любовью восстановили старый монастырь. Источник стал изливаться в аккуратный бассейн-купель, а оттуда в более объемистый восьмигранный бассейн с разноцветными рыбками. Фрески и мозаики украсили церковь, а маленькую часовню Елизаветы в верхней части монастыря почистили и открыли для молитв (часть ее стен сложена из иродианских блоков времен Второго Храма). На запущенных террасных садах монахи насадили виноград, оливы, расставили ульи, и из меда начали варить знаменитый алкогольный напиток, похожий на русский питный мед.