– Олежек, – заявила она. – Я мирится пришла.

С этими словами она достала из сумки бутылку шампанского и коробку конфет.

– Я так тебя люблю! – сказала Лилька. – Давай выпьем, чтобы больше не ругаться.

– Я же не пью, Лиль, – сказал Сокол.

Слова подруги были для него неожиданностью, но на душе потеплело. Они сидели на кровати в комнате Сокола, и та нетерпеливо поскрипывала. «Ну, когда же, когда же …?»

– По бокальчику, – мягко сказал Лилька.

Она обняла Сокола за плечи и заглянула в его глаза.

– Чтобы забыть все плохое.

– Ну, давай.

Сокол прошел в большую комнату, достал из серванта два фужера. Мелкой не было. «В кружке, наверное, или на мероприятии каком…», – подумал он.

Лилька сама налила шампанское.

– Сейчас я брошу в бокал кусочек шоколада, а потом он сам всплывет, – щебетала подруга.

– Ой, Олежек, принеси воды, – попросила она.

– Зачем? – удивился Сокол.

– Как зачем? После каждого глотка надо омывать рот водой, чтобы лучше чувствовать вкус следующего глотка.

Сокол только хмыкнул и пошел за водой.

Лилька достала из сумочки бумажный пакетик и высыпала в один из бокалов белый порошок. Тот быстро растворился. Только на поверхности осталась небольшая пленка. Лилька быстро размешала ее пальцем.

Потом они пили шампанское, которое Сокол не уважал. Шипучка, газвода. Ни уму, ни сердцу. Это же сколько его надо выпить, чтобы по башке вдарило?!

Вот и сейчас вкус напитка ему не понравился, но обижать подругу не хотелось.

Потом они стали целоваться. Сокол полез Лильке под юбку, но та попросила:

– Давай, просто полежим немного. Я так по тебе соскучилась!

Это было что-то новенькое. Но Сокол не стал возражать. Кровать, предвкушая начало концерта, скрипнула под ними и разочаровано замолкла.

Подруга что-то шептала, но глаза Сокола слипались, и скоро он заснул.

Лилька какое-то время прислушивалась к дыханию любовника, потом перелезла через него, ругая про себя скрипучую кровать. Закрыла бутылку пробкой. Пришлось потрудиться. Пробка никак не хотела заходить обратно.

Затем Лилька выглянула из комнаты. В квартире была тишина. Женщина быстро прошла на кухню, вымыла фужеры, вернулась в большую комнату и заглянула под кровать Мелкой.

– Куда же ты ее спрятала? – она оглянулась по сторонам, но на поиски времени не было.

Лилька схватила сумку, куда положила бутылку, початую коробку конфет, посмотрела на спящего Сокола, хотела что-то сказать, но, постояв немного, быстро вышла из комнаты. Выходя из квартиры, осторожно закрыла дверь, но английский замок предательски щелкнул. Она быстро сбежала по ступенькам вниз и бросилась прочь.

Из своей комнаты вышла бабка и подслеповато прищурилась:

– Олег, это ты? – спросила она, не дождалась ответа, постояла, глядя на входную дверь, и вернулась в свою комнату.

***

Жила Лилька недалеко, в соседнем доме, но как добралась к себе домой, она не помнила. Выпила воды, попыталась успокоиться. Ее била мелкая дрожь. В таком виде выходить завтра на работу в аптеку не было никакой возможности. Она позвонила сменщице, сказала, что заболела. Дрожь, которая никак не хотела униматься, добавила естественности в голос.

– Побольше пей, – посоветовала ей сменщица.

– Хорошо, – пообещала Лилька.

Оставалось только ждать. Может быть, день или два, а потом подойти к почтовому ящику и забрать то, что было обещано.

***

На следующее утро Лильку разбудил телефонный звонок.

– Лилечка, это ты? – звонила бабка Сокола.

Лилька напряглась.

– Да.

– Лилечка, Лилечка, у нас такое горе. Олежек попал в реанимацию. Выпил на работе. А ему же нельзя. Он же закодирован.

Как запрет выпивки и кодирование были связаны друг с другом, Лилька не поняла.

– Где он? – спросила она. – В нашей больнице?

– Да, – ответила бабка. Видимо, по такому случаю она надела слуховой аппарат. – В нашей, в городской.

– Я позвоню, – пообещала Лилька и положила трубку.

***

– Как? Соколов? – спросила в трубке неизвестная женщина из приемного покоя. – Скончался в реанимации. Тело можно забрать завтра.

«Умер», – подумала Лилька и положила трубку. Ее снова стала колотить дрожь.

***

Прошла бессонная ночь.

«Когда там приходит почтальон?» – думала Лилька. – «Да и почтальон ли это?»