– Если подключить все резервы Росса, есть возможность просчитать будущее с точностью до восьмидесяти процентов. Не выше.

– То есть Габриэль лучше нас знает, чем все кончится?

– Не лучше, а с большей долей вероятности. Жизнь – штука непредсказуемая. И часто ей плевать на наш метаанализ.

Ива улыбнулась. В лунном свете ее лицо словно светилось собственным, а не дважды отраженным светом.

– Мда, это точно.

– Россы и люди до основания нашей Республики, – продолжила Ива, – пытались построить вычислительную машину, которая спрогнозировала бы будущее со стопроцентной точностью. Но для этого машина должна знать буквально все. Иными словами, люди должны были создать всезнающее существо – Бога. И было много попыток. Как со стороны прагматичных людей, так и мечтателей, грезивших о плановой экономике.

Я постоял, опираясь рукой о вездеход, хмыкнул.

– Плановая экономика? Это которая у коммунистов? Выходит, коммунисты хотели построить Бога? Прикол.

– Такова жизнь, – сказала Ива. – Она непредсказуема и непостоянна. А еще у нее есть чувство юмора. Атеисты зачастую ищут Бога активнее, чем верующие. И те, и другие надеются на появление существа, которое разрешило бы все социальные проблемы, потому что не верят в собственные силы.

– Это точно... – пробормотал я и с хрустом зевнул. – Ладно, пойду досыпать. Спасибо за очередной ликбез. Пятьдесят процентов на успех в противостоянии с самой продвинутой страной – это до хренища...

Я уже почти развернулся, когда Ива спросила:

– Как ты себя чувствуешь?

Я остановился.

“В каком смысле?” – хотел было я спросить, но не спросил. Потому что сразу понял, что она имеет в виду.

– Неважно, – признался я. – Ощущение, что из-под меня выбили все опоры. Ни в чем не уверен, ничего не знаю. Будто слепой щенок, ползу куда-то, сам не знаю, куда. Цели-то вроде есть, но как их достичь, вообще неизвестно... Еще и Витька обижается.

– Думаю, ответы придут в нужное время...

– Слабое утешение.

– А Витька... Почему он тебе так дорог?

– В смысле? – все-таки задал я этот вопрос. – Он мой друг.

– Не просто друг. Кажется, он и есть та опора в изменчивом мире, за которую ты держишься. Он – твоя семья, твой дом и вообще все на свете. Поэтому ты так страдал, когда потерял его, и так радовался, когда вернул практически с того света.

Я не стал отвечать. Ива увлеклась психологией, а это всегда действует на нервы – особенно если доморощенный психолог начинает тренироваться на тебе. Махнув рукой, я полез в палатку. Витька вовсю сопел в своем мешке. Я лег в свой, и спустя какое-то время меня одолел сон.

***

Наутро мы погрузились в вездеход, но проехали совсем немного. Из-за кошмарной дороги – вернее, полного бездорожья – батарея полностью села через пару десятков километров, посреди поля с куцыми рощицами, невысокими холмами и древними руинами Посадов. Пришлось остановиться и выставить солнечную панель, хотя до обеда оставалось не меньше часа. Я сумрачно подумал, что лучше заряжать батарею весь остаток дня, а завтра совершить мощный рывок.

Если, естественно, снова не хлынет. Тучи плыли с запада на восток бесконечными свинцово-серыми флотилиями. В прорехах редко-редко мелькало голубое небо. На западе угрожающе погромыхивало. Не было никаких гарантий, что вскорости опять не разразится гроза.

Целый день безделья подействовал на нас с Витькой не самым лучшим образом. Пацан по-прежнему мало разговаривал, ходил хмурый и недовольный, крутил на пальце просмоленную веревку шаманского оберега. Я прямо-таки кожей воспринимал его желание выбросить подарок и одновременно – оставить при себе. В конце концов Витька оставил дар Виталины, но на шею надевать не спешил.

Я не чуял никакой волшбы, исходящей от оберега. Просто занятная рукотворная штучка, и ничего больше...

После обеда я от нечего делать уснул в палатке.

Приснился муторный сон о том, как мы едем и едем по туманной равнине, по которой несутся следом за нами бледные полчища Погани... Где-то впереди на коне несется Борис Огнепоклонник и орет сорванным голосом, увлекая за собой всю нечисть Поганого поля.

“Вперед, к Оку Ведьмы!” – вопит он.

Я напрягаю все свои магические силы и вижу светленькую Катерину и темненькую Азалию, своих наложниц в становище Отщепенцев. Они полностью раздеты и с умильным видом танцуют, обнимая друг дружку и целуя.

Меня пронзает озарение: вот оно! Вот танец двух сестер! Все сходится!

Я проснулся мокрый от пота и со страшенным болезненным стояком.

Продрав глаза и чувствуя ломоту в висках, я увидел Иву, стоявшую возле распахнутого клапана палатки. Она спокойно наблюдала за мной. Спохватившись, я попытался чем-нибудь прикрыть выпирающий через штаны гомункул, но укрыться было нечем. Я дрых поверх спального мешка, а одеял не использовал вовсе. Подозреваю, что такую чудовищную эрекцию не скрыть даже толстым ватным одеялом...