Витька как застыл у палатки с открытым ртом, так и оставался там в полном ступоре. Схватка длилась меньше минуты, пацан ничего и не понял. Никакой стрелы из него не торчало, обошлось.

Если б не обошлось, я бы самолично оторвал головы всем дружинникам Люции без исключения. И самой Люции тоже. Медленно, слушая, как лопаются сухожилия на шее...

– Вы конченные идиоты! – снова проревел я на тру-ру. Снизил тон и перешел на южный диалект: – Сначала деретесь, потом разбираетесь! Не пора ли головой работать, пока от излишней дури не потеряли ее?

Секундная пауза, заполненная равнодушным шумом реки.

Затем Люция басовито захохотала. Сунула саблю в ножны и поднялась на ноги.

– А ты силен, Олесь! Как блокируешь наши чары? Где такой волшбе научился?

– Где научился, там ее больше нету, – заворчал я, недовольный реакцией. Люция будто бы не особо и впечатлилась.

Ее дружинники кряхтя поднимались с земли; лошади, фыркая и встряхивая гривами, тоже вскакивали. Я не стал их держать в неподвижности дольше необходимого – и без того понятно, что атака не повторится.

Спина у меня побаливала после того, как ее угостили плетками, но и Отщепенцы получили свое с добавкой. Многие кривили темные от загара и татуировок рожи, хватались за бока, прихрамывали. На меня косились с опаской и уважением. Язык силы им ой как понятен...

– Я не против Отщепенцев, – громко сказал я на южном наречии. От меня, по ходу, ждали что-то вроде речи, вот я и начал высказываться. – Но к россам есть кое-какие претензии. Я – один из вас, если на то пошло! Меня приняли в становище, я испытание прошел под присмотром старейшин! Я много путешествовал со своими друзьями, а теперь вернулся – есть дела в этих краях. Где становище? Куда все делись? Почему злые и не гостеприимные?

Мой придуманный на ходу и не очень гладкий спич произвел впечатление. Дикие физиономии расслабились, а Люция подошла и сказала:

– Наше становище, бро Олесь, ушло на договорную войну в Прикордонье. Вот эта дружина и я – дозорные этой ночью. Почуяли волшбу и пришли поглядеть... Нашли тебя и эту... искусственную деву. И мальчика-симпла. Он твой раб? Красивые татуировки, где сделал?

Она погладила жесткими мозолистыми пальцами мое плечо. Я опустил голову – тело покрывала трехцветная вязь. Она уже потихоньку выцветала.

Не дожидаясь ответа, Люция продолжила:

– Россы, что в Прикордонье с нами бьются, стали сильнее и много коварнее. Собственные же правила нарушают. Джерома убили в плену. Ворон запытан до смерти, Рик ранен и не может сражаться... Послушай, почему твои татуировки исчезают?

– Сильная волшба, – лаконично ответил я. – Значит, ваша договорная война вышла из-под контроля, да? А почему вы просто не уйдете отсюда подальше? Поганое поле большое, а Танаис полноводный.

Люция скорчила гримаску.

– Россы грозят уничтожить все наши становища своим небесным оружием, если мы откажемся биться.

– Какова их цель?

Отщепенка пожала могучими плечами.

– Они сумасшедшие. Хуже Уродов. Твари.

– Замечательно краткая и емкая характеристика, – произнес я на тру-ру, и Люция приподняла бровь. Я не стал объяснять. Сказал: – Мы тоже так считаем. Ива – вот эта искусственная дева – на нашей стороне. Она тоже против россов.

– Творение россов против творцов? – усомнилась Люция.

Котелок у этой дикарки варил недурно. Понимает, что робот вряд ли пойдет против создателя. Чтобы переубедить Люцию, нужен веский довод или яркая метафора...

Я достал из ножен “гришана”, которым так и не воспользовался. Кривое лезвие тускло блеснуло в лунном свете.

– Эта вещь тоже раньше служила другому человеку.

Люция с одобрением кивнула:

– Ты взял эту куклу в бою, убив прежнего владельца? Поэтому ей приходится служить тебе?

Я глянул на Иву, стоящую чуть поодаль. Она оставалась серьезной, но глаза отчетливо смеялись.

– Да... Что-то вроде этого, – кашлянул я. – Давайте ближе к делу. Мы все едем в Прикордонье. Нам нужен один росс и... один человек. Ради этого мы готовы устроить Республике столько неприятностей, сколько получится. Есть ли у вас связь с Секулярами?

– Есть. В ха-ку всегда торчат росские кук... симботы, – Люция оглянулась на Иву, – через которых Секуляры наблюдают за войной.

Я не врубился, о каком “ха-ку” речь. После короткого выяснения оказалось, что это штаб-квартира. Южный диалект, впитавший просто титаническое количество англицизмов, озвучил HQ, то есть headquarter, не как “эйч-ку”, а “ха-ку”. Надо же...