***

Наутро я проснулся позже обычного. Похмелья не было – не так много я и выпил накануне. Умывшись и почистив зубы, я пошел в стан, выяснять, что да как.

Все старейшины еще дрыхли кто где. Бодрствовали только Нэнси, Мухаммед и Алишер.

День выдался ветреный. Западный ветер бил по поверхности Танаиса, поднимая волну, доносил с гор запах грозы, тащил чернильные тучи. Вскоре погода наверняка сильно испортится.

Я дождался, пока проснутся остальные горе-старейшины и с кислыми похмельными мордами усядутся под навесом на новое заседание.

На сей раз дискуссия была тухлая – не то, что вчера. В итоге проголосовали, так как по-другому договориться не вышло. Победили с перевесом в один-единственный голос сторонники движения на восток.

Я был разочарован и начал прикидывать, как бы еще замотивировать этих балбесов. На ум пока что ничего достойного не приходило.

Подключать психосуггестивные Знаки, включая недоустановленный Знак Вечной Сиберии, неэффективно и, как говаривали в Скучном мире, контрпродуктивно. Под действием волшбы Отщепенцы нормально не повоюют. В схватке с неведомым врагом важна инициатива, а о какой инициативе идет речь в случае с зомби, у которых промытые мозги?

Даже если я подавлю волю старейшин, когда придем на юг, мне придется снять гипноз, чтобы они лучше сражались. И Отщепенцы сразу смекнут, что их пытались провести.

К тому же поход на юг может продлится не один день – не бодрствовать же мне сутками напролет, чтобы не отключать Знаки?

– Жаль, – резюмировала Нэнси, проголосовавшая за юг. – Не придется нам овладеть великой волшбой.

– А если я брошу клич ко всем желающим? – ухватился я за соломинку. – Что, если кто-то из воинов захочет пойти со мной? Отщепенец ведь не указывает другому Отщепенцу, куда идти.

– Только не во время войны.

“Ну и хрен с вами!” – подумал я. Значит, не судьба. Будем думать, как быть, дальше. Отказ не слишком огорчил, хотя и разочаровал. Я все же надеялся, что увлеку за собой Отщепенцев.

Вдруг я отчетливо уловил чье-то присутствие вдали – этот кто-то стремительно приближался. На интерфейсе ярко зажглась Лапа Дьявола. Меня аж затрясло от возбуждения. Не позволяя себе радоваться раньше времени, я встал во весь рост под навесом, по которому уже шлепали первые крупные капли близящейся грозы.

– Что случилось, бро Олесь? – прозвучал мягкий голос Мухаммеда.

Они ничего не чувствовали – слишком далеко пришельцы для их персональных радаров, к тому же мой допарт глушит магическое чутье.

Но в стане, наполненном привычной суетой, зазвучали изумленные вскрики и восторженный визг детей. Забив на важность и статусность, старейшины выбежали из-под навеса и вслед за толпой устремились вниз по пологому берегу.

С низовьев реки к нам стремительно приближались драккары – мерно и синхронно вздымались и опускались весла в свинцовую от отраженных в ней туч воду, хлопали паруса с пламенеющим на них зловещим Знаком. Сердце у меня пропустило удар, а затем забилось с удвоенной скоростью. Сколько же там кораблей? Один, два, три, пять... десять?

Нет, двенадцать больших драккаров, целая дюжина! Невероятно! Она сдержала слово!

– Это еще кто? – не своим голосом прохрипел Мухаммед.

Загрохотал гром, и с потемневшего неба на землю и воду обрушились потоки. Мигом похолодало, и сгустились сумерки, как поздним вечером. Я сразу вымок с головы до ног. Обернувшись, нашел взглядом Киру, стоявшую среди толпы симплов. Все они таращились на речных гостей. Я чуял Киру, но захотелось взглянуть ей в лицо.

В практически полной тишине я проговорил:

– Северяне пожаловали...

Никто и не подумал спрятаться от дождя. Отщепенцы-ведуны, лишенные магического видения, хватались за оружие, но явно не знали, что делать дальше. Они никогда прежде не встречались ни с чем подобным. В другой ситуации они наверняка постарались бы занять выгодную позицию за телегами и любой возвышенностью, чтобы спрятаться от возможного обстрела и обстрелять супостата самим, но сейчас старейшины молчали, и никто ничего не предпринимал.

Сквозь пелену ливня я разглядел, как цветные корабли останавливаются у берегов. Весла поднялись и одновременно втянулись в отверстия в бортах. Из дыры в передних частях вывалились якоря на цепях (похожие на Лапу) – течение потянуло корму вниз по реке, но носы по-прежнему направлялись на запад.

Через борта драккаров молча и ловко перепрыгивали ряд за рядом воины в кожаных доспехах, с закрытыми лицами. Те самые неубиваемые зомби шаманки. Они принялись выстраиваться на берегу с нечеловеческой скупостью движений и скоростью.

– Это симботы? – громко спросил юный и звонкий голос. Ему никто не ответил.

Симботы, ага, проговорил я про себя. Только сделанные не из металла и пластика, а из настоящих людей...

До меня дошло, что недавнее голосование больше не имеет никакого значения. Вообще никакого. С двенадцатью драккарами, в каждом из который не менее тридцати воинов, которых очень трудно убить, Отщепенцы не сильно-то мне и сдались...