Когда на следующий день в полдень он спросил об этом у Длинного Бака, тот злобно выругался и сказал:

— Малец не жилец.

— Как?

— Он стоит на заготовке гвоздей. Там урок положен, а он такой, что не каждый взрослый сможет выполнить, куда там мальцу. Вот он и остается сверх времени, но куда там.

— А урок это что?

— Это сколько гвоздей надо отделать за день. Попробуй помахай целый день молотом.

А через несколько дней в полдень к Лайсу подошел мужчина с бородой, густо обсыпанной опилками, работал, значит, на пилке досок.

— Пару фиников хочешь получить?

— А что надо делать?

Мужик хищно усмехнулся и сказал Лайсу то, отчего у него потемнело в глазах.

— Ах ты, негодяй! — и удар кулака свалил мужика с ног.

Лайс с побагровевшим лицом нависал со сжатыми кулаками над мужиком, а тот испуганно отползал.

— Что здесь такое? — И раздался громкий, но холостой щелчок плети. Это был старший их загона, Гризли.

— Я ему предложил два финика, а он в ответ ударил. Чуть зуб не выбил.

— Но этот мне сказал такое…

— И что? Ты не в благородной семейке родился.

Лайсу сразу расхотелось что–то говорить еще.

— Что мне с тобой делать?

Повернувшись к мужику, сказал:

— Черепок, ты пострадал. С обидчика вира. Дашь ему один удар плетью по голой спине. Сейчас будешь? — Надсмотрщик протянул свою плеть мужику.

Тот задумчиво глядя на Лайса, сказал:

— Нет, подожду.

И уже обращаясь к мальчику, сказал:

— Один сильный удар плетью, который рассечет кожу спины, и в придачу два финика. Подумай. Я пока подожду. Но не долго.

И тут до Лайса, наконец, дошло, что было с тем мальчиком в бараке. Ну и негодяи, что Черепок, что Гриф.

— А что, таких здесь много? — спросил Лайс у Длинного Бака, когда Гризли и Черепок ушли.

— Нет. Но есть. В долг не влезешь, никто тебя не тронет.

— Даже Гризли?

— А у него женщины есть.

— Какие женщины?

— А кто еду готовит, загонщиков обстирывает? У Гризли своя каморка есть, туда и приводит. Даже помощникам достается. Молодые, свеженькие, — Длинный Бак мечтательно замолчал.

— И много их здесь?

— С полсотни наберется. Каждую луну новых привозят.

— А старых куда?

— К оркам в суп. Как родят, через пару–тройку месяцев вместе с младенцами. У орков молочные младенцы лучший деликатес. А ты что так про женщин заинтересовался? Не про твою честь.

Лайс вспыхнул.

— Откуда ты про мою честь взял?

— А ты что, из благородных будешь? — Длинный Бак странно посмотрел на Лайса.

— Барон. Бывший. Теперь раб.

Реакция Длинного Бака была странной. Он почему–то с ненавистью смотрел на мальчика.

— А что случилось, Бак?

Тот продолжал молчать, а потом сказал:

— Из благородных. Барон. Если бы с тобой эту седьмицу не делил хлеб, удавил бы.

— За что? Что я тебе такого сделал?

— Все вы бароны такие.

— Но я не такой. И если тебя кто–то из знати обидел, то не я же. Меня тоже сюда не простолюдины сунули. Негодяй граф.

— Ладно, живи. А про свое благородство помалкивай. Таких как я здесь найдется. Долго не протянешь.

Отношения с Длинным Баком с тех пор не наладились, он был холоден с Лайсом и говорил только то, что требовалось по работе.

Где–то через седьмицу тот мальчик из барака не смог встать на работу, а вечером, когда Лайс вернулся в барак, его уже не было. А на следующий день во время перерыва возле Лайса появился Черепок в сопровождении Грифа. Лайс встал, а Гриф неожиданно схватил своей сильной рукой Лайса за шею, поволок куда–то в сторону. Рядом суетился Черепок.

— Не хотел добровольно, щенок!

Лайс даже не успел испугаться, как Черепок, а за ним следом и Гриф полетели в разные стороны — это вмешался Длинный Бак.

— Что здесь у вас опять? — Это появился старший загона Гризли.

— Да эти мальца хотят попортить, а тогда какой из него работник?

— И верно. Вы двое марш на место, с вами я разберусь в конце седьмицы.

Затем Гризли посмотрел на Лайса.

— С тобой все время что–то происходит. Сейчас получишь новое место работы.

— Куда его? — спросил Длинный Бак.

— При кузне на гвоздях вчера место освободилось.

Значит, тот мальчик умер. Длинный Бак говорил, что не всякий взрослый выдержит. Что же с ним теперь будет?