Сашка нахмурился.

— Мне бы самому их подобрать.

— А стоит ли? Ты только себя изведешь, а то и дров наломаешь. Вместо двух десятков сотню, а то и две купишь. Ведь жалеть будешь?

— Буду, Дар. Я не такой, как вы все здесь.

— Знаю, Сашка, знаю. Но ведь всех жалеть…

— Эх… Разбередил ты мне всё. Всех, не всех, но… Я ведь понимаю, что и не все достойны. Пантюха жалеть? А Серри? За что ему такое? И сколько таких, как Серри, бредет в рабских ошейниках?

— Знаешь что, Сашка. Я скажу Ксенону отобрать рабов для твоего замка прямо из моих. Что они за люди давно уже ясно. А новых, что он купит, поставим на их место. Если кто — то окажется достойным, то тоже отправлю тебе. Ну, как?

— А что? Мне нравится. Спасибо. Только тогда у тебя окажутся худшие.

— Не так уж их и много. Замок — то большой. Да и мой управляющий мужчина серьезный. Чуть что на конюшню. Опять хмуришься? Не можешь забыть? Кстати, мне герцог из Гендована тут написал. Еще весной мельника вместе со всеми в рабство продали.

— Как продали?

— А ты что думал? Обратить виконта в рабство, подделать купчую, да и бить его. Да за такое я бы на кол мерзавцев посадил. И мельника и братца его младшего, что документы ему подделывал.

— И где они теперь?

— Продали. Куда? А тебе зачем? Ведь не мстить же?

— Нет, конечно. Просто как — то внезапно все произошло.

— Внезапно?

— Нет, не так. Твое известие для меня внезапным оказалось. Я ведь про мельника и не думал.

— А я думал. Герцог мне сообщил после того, как я ему отписал. И не спорь со мной. С твоими врагами разбираться буду я. Ты слишком мягкий. Мальчишку этого простил.

— Дар!

— Да, ворчу я, ворчу. На твоего Эйгеля злопамятствовать не буду. Убедил ты меня тогда. Уж как я был зол на него, а как ты сказал, что он тогда кормил тебя с рук, я вспомнил нашу удачу. И как ты кормил меня с рук. Из нескольких десятков мальчишек только ты один такой оказался. А все остальные дерьмом были.

— Тебя травили. Многие или от глупости или за компанию. А некоторые, окажись в другой компании, и повели бы себя по — другому.

— Так уж и по — другому?

— Не Бельмо, конечно. А вот, например, Ловкач. Я до сих пор не знаю, как к нему относиться. Не знаю, хотя он уже давно убит жрецами в храме.

— Тебя он как избил! И бил в полную силу. Не жалел.

— А когда меня Бельмо ударил, он с ним сцепился. Меня стал защищать, хотя только что пинал. Забыл?

— Помню.

— И когда мы впервые встретились, он со своими пацанами меня ограбил. Потом ножом пригрозил. А когда я пошел на их ножи, мне тогда безразлично все стало, он не зарезал, а вернул половину денег. А другой зарезал бы. Или хотя бы избил и ушел, ничего не возвращая.

— А ты на его месте бить бы не стал. Ты другой.

— Не знаю, стал бы или нет. Серьезно, не знаю. А то, что Ловкач меня избил, так то Ржавый приказал. Да и кто я был Ловкачу? Один день знакомства.

— Когда ты появился в удаче, ты мне сразу понравился. И мне стало завидно. Очень. Ты словно пришел из другого мира, который я давно потерял. Независимый, с деньгами, одет хорошо. А я — Обрубок. Я все время смотрел на тебя украдкой.

— Я видел. Несколько раз замечал твой взгляд, но ты его быстро отводил.

— А когда тебя били, мне казалось, что били меня. Но я постарался все это забыть. Даже и в мыслях у меня не было, что ты снова пойдешь против Ржавого. Тем более на следующий день ты отличился. Ведь любой другой возгордился и забыл бы про калеку. А ты снова полез подбирать кусок мяса с пола и кормить меня. Когда ты меня кормил я был просто раздавлен. Такого не могло быть. А было.

— Слушай, сейчас я упаду спиной на пол.

— Почему?

— Возгоржусь, нос задеру высоко — высоко, вот и опрокинусь.

Мальчишки засмеялись.

— Значит, как решили? Я пошлю десяток своих солдат вместе с управляющим и набранными слугами. Отправлю где — то через седьмицу. Еще за седьмицу они смогут подготовить замок для тебя. Значит, где — то через полмесяца ты можешь выехать в Броуди и вступить во владение…

Дорога до замка, действительно, заняла меньше полудня, да и ехал Сашка в окружении своего первого десятка личной охраны не спеша. Первая половина дороги была ему знакома, по ней он приехал в Ларск. Но затем пришлось свернуть на юго — запад, дорога стала заметно хуже, да и встречных путников заметно поубавилось. Местность вокруг все больше становилась холмистой, заросшей высокими соснами.

Уже ближе к полудню с правой стороны на высоком пригорке показался небольшой замок. Точнее, развалины замка, настолько тот был в запустении. Ехавший рядом с Сашкой проводник его удивил:

— Милорд, вот этот замок принадлежит вашей светлости.

— Как!? Эта развалюха — мой замок?

— Да, ваша светлость, только это не Броуди. На ваших землях стоят четыре замка: но кроме Броуди три замка в запустении. Они выморочные. Как, впрочем, и сам Броуди. Эти три замка потеряли своих владельцев более ста лет назад, во время вторжения Черного Герцога, прадеда нынешнего пиренского герцога. Все они входили в домен Броуди. Последний барон Броуди умер более десяти лет назад. Замок вместе со всеми землями, включая три пустующих замка, отошли графской семье. А теперь вот вам.