Правда, у двоих пацанов он отрезал языки. Понятно: чтобы не болтали. То ли о конкретном месте произрастания хачху, то ли бандит просто перестраховывался. Двое ничего сказать уже не смогут, да и далеко они — где — то к северу от Гендована. Зато третьего парнишку, к тому же с целым языком, должны скоро доставить из замка Броуди.

Не успел Сашка обдумать итоги разговора с десятником, как ему доложили, что затребованный им человек доставлен. С момента той первой и последней встречи минуло полтора года. Мальчишка стал парнем. Довольно высоким, а ведь был каким — то маленьким. Таким он показался тогда Сашке. Хотя, возможно, так и было. За полтора года пацан отъелся в его замке, вот и в рост пошел.

— Как звать — то, герой?

— Эрник, господин, — парнишка низко поклонился, показав выбритую макушку. Ах, да, все верно — Сашка же дал ему тогда вольную.

— Как звали твоего хозяина?

— Хитрец, господин. И еще милорд Жереф, ваша светлость.

— Хитрец… да… Жалко его?

Подросток, до этого весь скованный от того, что его привезли к самому графу, как — то странно дернулся. Дернулся и низко опустил глаза. Интересно, почему? Неужели жалко?

— Объясни мне, Эрник, почему тебе жалко Хитреца. Учти: я терпеть не люблю ложь. Любая правда, самая плохая в сто раз лучше лжи… Объясни.

— Он был хороший. Заботился. Даже язык не стал резать.

— А с теми двумя мальчишками, ты как, дружил или нет?

— Дружил, господин.

— Хорошие ребята?

— Да, господин.

— А он им языки отрезал. Вот тебе и хороший человек.

— Но ведь не убил же и не продал.

— Потому что нужны ему были. Для сбора листьев. Как звали того, которого Хитрец перед отъездом сюда зарезал?

— Сапожник, господин.

— А за что зарезал?

— Не знаю, господин.

— Когда листья в гендованское имение привозили, их Сапожник забирал?

— Да, господин.

— А как он узнавал, что вы приехали под Гендован?

— Господин меня посылал.

— Вот как? Не потому ли и язык не стал резать? Как думаешь, Эрник?

Парнишка вздрогнул и наконец впервые посмотрел в Сашкины глаза. Сашка заметил растерянность Эрника. Заметил и добавил:

— А когда ты и твои друзья стали бы не нужными, что с вами могло быть?

Эрник как — то напрягся и вопросительно сказал:

— Нас бы продали?

И тут же желая подтвердить свою догадку добавил:

— Он своих наложниц всех продал. Вместе с детьми.

Сашка присвистнул.

— Дети от него?

— Да, господин.

— Ну и гнида этот твой хороший Хитрец. Жаль, что легко отделался петлёй. А ведь вы ему уже были не нужны. Я думаю, он не собирался возвращаться обратно, а остался бы жить в своем рыцарском замке. Тогда с вами не понятно… Нет, всё понятно. Я понял. В дороге вы ему нужны были в качестве слуг. По прибытию в замок, он купил бы новых наложниц и новых слуг завел бы. А для вас, как слишком много знающих, нашел бы хорошую ямку.

— Какую ямку?

— Могилку.

На Эрника было жалко смотреть. До парня, кажется, только сейчас дошло, что готовил ему его хороший хозяин. А ведь Сашка в своих рассуждениях не ошибся. Хитрец как раз и собирался именно так поступить.

— За эти полтора года про меня много чего слышал?

— Да, господин.

— Хорошего и плохого?

— Только хорошее, господин.

— А здесь ты врешь.

— Нет, господин, … то есть совсем чуть — чуть.

— Если хочешь мне помочь, можешь помочь. Но заставлять не буду. Возвращайся обратно в замок, а как тебе исполнится восемнадцать лет — живи своей жизнью. Если умеешь владеть мечом, могу взять в солдаты. Но это потом. А сейчас тебя отвезут обратно в замок. Если захочешь помочь — сообщишь.

— Я хочу, но в чем помочь, господин?

— Отвести моих людей на то место, где Хитрец брал листочки.

— Я готов хоть сейчас, господин.

— Сейчас не надо. Мне еще нужно отобрать этих двух — трех или даже четверых надежных людей.

— Господин! Четверых мало! Очень мало. Нужно десятка два — три хороших солдат. Там очень опасно. Я видел, как местные дикари перебили большой отряд из Лоэрна. Всех убили!

— Что там делали лоэрнцы?

— Листья собирали. Это еще до того, как Хитрец стал единственным из сборщиков.

Так вот откуда у Тарена листья для его настойки! Не покупал он их, а посылал людей для сбора. Те собирали, потом их всех убили, и Хитрец остался без конкурентов.

— Хорошо. Я найду три десятка хороших солдат. А ты их отведешь. Но вначале мы с тобой проедемся до Ларска.

Гвендел, граф Снурский, уже больше года, с той неудачной для него засады против графа Ксандра, находился в дурном настроении. Слишком дорогой ценой она ему досталась. Граф потерял почти всех своих солдат — обратно в столичный графский город вернулось только четверо из его личной полусотни. Погибли и большинство баронов, присоединившихся к походу на земли Каркела. А ведь это были его лучшие вассалы, поддержавшие своего графа против вольницы ставленников из лоэрнских кланов, приближенных к его величеству.