– Из этого ты, Родион, делаешь вывод, что...

– Я не делаю выводов. Я просто обнаружил пустую пачку, которая может принадлежать одному из твоих "друзей"... Всего лишь может. Но подобрать ее с земли мне было нетрудно. Может, удастся проверить на "пальцы".

– Свернет завтра Соболев наше расследование, - сказал Коля, - вот и проверишь.

Обнорский посмотрел на часы и произнес:

– Уже сегодня, мужики... уже сегодня.

* * *

"Брюссель 28 ноября 2000 г.

Господину Ивану Вьюну,

Спикеру Верховной Рады,

Киев,

Украина. Уважаемый господин спикер!

Во время Вашего визита в Брюссель на прошлой неделе мы уже имели возможность встретиться и обсудить проблемы в отношениях между Европейским Союзом и Украиной. Среди затронутых нами тем было исчезновение украинского журналиста Георгия Горделадзе. За время, прошедшее после нашей встречи, в прессе появились сообщения о некоторых новых обстоятельствах, связанных с его исчезновением. Так, информационное агентство "Интерпресс" обнародовало информацию о том, что в Таращанском районе обнаружено изувеченное тело Горделадзе, что подтверждают данные судебно-медицинской экспертизы. Сегодня я получил сообщения о том, что к исчезновению и жестокому убийству Горделадзе могут быть причастны некоторые высшие должностные лица страны. В распоряжение голландской газеты "De Valksrant" попала аудиозапись, предположительно содержащая разговор президента Украины с другими лицами, в котором президент требует "исчезновения " Горделадзе. Информация о существовании и содержании записи впервые была представлена бывшим спикером Верховной Рады Украины г-ном Стужей. Как нам стало известно, после объявления о существовании записи г-н Стужа удерживается в здании парламента, не имея возможностей для связи с внешним миром. Такие сообщения вызвали у нас серьезную озабоченность . состоянием свободы слова и прессы на Украине, и я хотел бы обратить Ваше внимание на то, что, если правдивость упомянутых фактов подтвердится, отношения между нашими парламентами окажутся под угрозой. В этой связи я прошу Вас провести тщательное и независимое расследование обстоятельств исчезновения и возможного убийства г-на Горделадзе. Я также надеюсь, что украинские власти воздержатся от каких бы то ни было репрессивных действий в отношении тех кто пытается выяснить правду об исчезновении Горделадзе и обнародовать полученные данные. Заверяю Вас г-н спикер, в том, что мое письмо не преследует целью вмешательство в ход следствия и судебного разбирательства по делу Горделадзе, но свидетельствует о глубокой озабоченности Европейского Союза наступлением на свободу слова и прессы на Украине.

С наилучшими пожеланиями,

Ян Мариус Вирман, председатель комитета по связям с Украиной Европейского парламента".

* * *

Соболев выглядел усталым и в какой-то мере встревоженным.

– Расследование останавливаем, - сказал он сразу после взаимных приветствий.

– Почему?
– прямолинейно спросил Обнорский. Обнорский и Соболев встретились "полуконспиративно". На деле это означало, что премьер приехал в киевскую штаб-квартиру "Золотой пули" один, без сопровождающих лиц и без охраны.

– Потому, что расследование смерти одного журналиста ценой жизни другого представляется совершенным абсурдом, - прямолинейно же ответил Соболев.
– Я не прав?

– Выслушайте меня внимательно, Сергей Васильевич...
– начал Обнорский, но Соболев перебил его:

– Нет, это вы меня выслушайте, Андрей Викторович. Вы сами обмолвились во время нашей встречи в Санкт-Петербурге, что далеки от политики. Вы просто не совсем понимаете, что означает вчерашнее выступление Стужи. Дело-то ведь даже не в том, подлинные это пленки или нет. Дело даже не в Горделадзе!..

– А в чем же дело?

– Дело в том, что кто-то хочет спровоцировать стратегический кризис в Украине. Стужа в данном случае - винтик. Он, может быть, даже не понимает подлинной своей роли. Но за ним обязательно есть эшелоны политической и силовой поддержки... Речь идет не только о смене курса и правительства, но и о досрочной отставке президента. Фактически - это легализованный переворот. Ваша жизнь в таких условиях ничего не стоит.

– Стрелок не пытался меня убить... Выстрелы были демонстрацией силы, предупреждением, - возразил Обнорский.

– Вот именно. Вчера было предупреждение... А завтра?
– очень серьезно произнес Соболев. Он замолчал, побарабанил пальцами по столешнице.

– И тем не менее, Сергей Васильевич, расследование я теперь уже не брошу, - упрямо сказал Обнорский.

– Амбиции?
– спросил Соболев.

– Я не в том возрасте, чтобы тешить амбиции, Сергей Васильевич. Но всякое расследование проходит несколько стадий. Первая - накопление информации... Эта работа рутинная и трудоемкая, но именно она является фундаментом того здания, которое зовется "расследованием". Сейчас я могу сказать, что фундамент уже есть. Провокации против нас свидетельствуют, что мы на правильном пути. Или, по крайней мере, что мы верно очертили круг лиц, которые причастны к делу... Потому они и нервничают, потому и решились на стрельбу в центре города. Прекращать в таких условиях дальнейшее расследование - ошибка. А ошибка, как сказал Талейран...

– Хуже, чем преступление, - продолжил Соболев.
– Талейран, конечно, великий человек, но...

– Что - "но"?

– Но это не аргумент, Андрей. Это расхожий афоризм, который в полемике уместен, а при обсуждении серьезнейшего вопроса - нет.

– Однако, Сергей Васильевич, таково мое мнение: расследование останавливать нельзя.

– А что думают ваши коллеги?
– спросил премьер

– Давайте спросим у них, - ответил журналист и позвал Повзло с Кашириным.

Андрей думал, что Родиона надо представить, но оказалось, что премьер запомнил его по посещению Агентства. Он уверенно назвал Каширина по имени-отчеству, и Родя даже несколько смутился.

– Мужики, - сказал Обнорский, - дело вот в чем: Сергей Васильевич считает, что расследование необходимо прекратить. Мотив: ситуация стала опасной в первую очередь для самих расследователей. Я хочу услышать ваше мнение по этому вопросу.

Коля и Родя переглянулись. Видимо, этот взгляд означал: ну, кто первый?.. Повзло пожал плечами, сказал:

– Я считаю, что прерывать расследование сейчас - нецелесообразно... Возможно, скоро мы получим результаты.

– А возможно, и не получите?
– спросил Соболев.