Я открыла дверцу машины и вылезла на причал.

Найти моего мальчика — разве это не жизненно важно?

Поскользнувшись, я ухватилась за дверцу. Черт, под слоем снега голый лед. Настоящий каток, и я запросто могла слететь в воду. Озеро было прямо передо мной. Я поглубже натянула шапку, туже обмотала вокруг шеи шарф, застегнула доверху куртку и сощурила глаза, защищая их, насколько возможно, от снежных залпов.

Ничего! Я ничего не видела сквозь этот тяжелый снежный ливень. Ни одной припаркованной машины, никаких следов шин, полозьев или шагов. Только стылое озеро и белые деревья вокруг, будто армия скелетов.

Но я должна была его найти.

Эстебан точно был здесь, я не могла ошибиться.

Пришел ли он сюда сегодня ночью по собственной воле, когда метель на время утихла? Или его похитили?

А если он уже…

На гладкой поверхности озера умирали миллионы снежных хлопьев.

А если он уже утонул?

Нет, это невозможно.

Осторожно, стараясь не поскользнуться, я шла по причалу, вопя так, что могла разбудить всю Галактику:

— Эстеба-а-а-ан!

Ни морщинки на глади воды, она не шелохнулась. Слева едва угадывалась тропинка, что вела вдоль берега, стрелки на табличках указывали один путь: в белизну.

Белое на белом.

— Эстеба-а-а-ан!

Туда я и шагнула. Пришлось хвататься за ветки, тропа была покатая — один неверный шаг, и я угодила бы в ледяную ванну. Над озером расстилалась легкая дымка. Вода в нем, наверное, ненамного теплее воздуха, но туман создавал иллюзию обжигающей, кипящей — гигантский котел, под которым бушует адское пламя.

Разве можно себе представить, чтобы Эстебан туда нырнул? Что он в самом деле верил, будто окажется в затонувшей деревне на дне? Кто-то непременно должен был ему это внушить.

— Эстеба-а-а-ан!

Я слишком долго тянула ноту, хлопья залетели мне в глотку. Откашлявшись, я двинулась дальше, нехотя прокричала на ходу другое имя:

— То-о-о-о-ом!

Никто и на этот раз мне не ответил, даже эхо не отозвалось в насмешку, чтобы я поверила, что жизнь продолжается, что кто-то сюда пришел.

— То-о-о-о-ом! Эстеба-а-а-ан! То-о-о-о-ом!

Шапку уже можно было выжимать, белый шарф обвивал шею ледяной змеей. Я много раз едва не соскользнула с тропинки, ловушки были через каждый метр, я проваливалась в рыхлый снег, но еще шаг — и под ногами лед.

И все же я продвигалась. Моя машина превратилась в крохотное иглу на краю ледяного поля, я была почти напротив нее — значит, наполовину обогнула озеро.

Сколько времени прошло? Четверть часа? Полчаса? Час? Я зубами стянула с правой руки перчатку, вытащила из кармана телефон.

Семь пропущенных звонков, три сообщения. Это все, что я успела разглядеть, пока экран не засыпало снегом. Я смахнула хлопья и прикрыла мобильник согнутой ладонью — жалкая защита.

Савина, ну конечно же, Савина все это время пыталась со мной связаться. Они наверняка вызвали полицию. Они умные, непременно сообразят про Павен.

Пальцы скользили по стеклу, но сенсорный экран в конце концов отозвался.

Ваян тоже пытался со мной связаться. Но не оставил ни голосового, ни текстового сообщения.

Рука замерзла, в лицо бил снег, я убрала телефон и натянула перчатку.

— Эстеба-а-а-ан! То-о-о-о-ом! Эстеба-а-а-ан!..

Я неуверенно побрела дальше, задевая ветви елей, которые сбрасывали горы снега, а когда тропинка сужалась, больно хлестали.

Но я уже притерпелась к боли и холоду. Взгляд был прикован к озеру — единственной части пейзажа, не поглощенной снегом, черной дыре, равнодушной к бушующей стихии. Неподвижная и немая ледяная вода.

В глазах все расплывалось, мне чудились очертания крыш, колокольный звон и детский смех.

— Эстеба-а-а-ан?

Неужели все повторится?

Неужели вода снова сомкнется над его тайной?

Безмолвная убийца, которую ничто не заставит признаться.

Неужели я больше никогда не увижу Эстебана?

Неужели меня снова будет терзать боль?

Неужели через четыре недели опять выловят тело утопленника?

Неужели…

Я почти обогнула озеро. Вот она, моя машина, до нее оставалось несколько сотен метров. Причал. Скамейки. Чурбачки, к которым летом привязывают лодки и катамараны.

Снег повалил еще гуще, хлопья жалили больнее. Но я широко раскрыла глаза — пусть щиплет, пусть жжет, мне все равно.

У одного из понтонов виднелась лодочка. Раньше ее здесь не было. Не могла же я ее не заметить?

Или это обман зрения?

— Эстебан?..

Стиснутое горло пропустило лишь тоненькую ниточку звука.

Поверить в то, что я увидела, было невозможно.

Он был там. В лодке.

Передо мной.

Я узнала его куртку, его шапку.

— Эстеба-а-а-ан!