Это "Негру де Перукар" - лучшее молдавское вино. Сама королева Елизавета его в Молдове покупает для своего стола. Здесь такого не купишь. Пей на здоровье.

Я не отпустил Глеба, пока мы не приговорили половину бутыли.

Остальное мы допили с Валей Горностаевой и Лешей Скрипкой.

– Знаешь, Володя, у меня был один приятель,- рассказывал одну из своих бесконечных историй Алексей,- так он, чтобы привлечь внимание любимой девушки, подговорил своих приятелей разыграть сцену нападения на нее. Они все сделали очень натурально: обступили ее у порога дома, стали цинично приставать.

И тут он появляется. Раз, раз - всех раскидал. В общем, все было разыграно как по нотам. А тут, как назло, наряд милиции - всех в кутузку и упекли. Долго потом доказывали, что это была шутка...

Под вечер своим визитом почтил Обнорский. Он долго разглядывал меня, угрюмо молчал. А потом сказал все, что думает обо мне, моих умственных способностях, дурацком характере, нарушении всех возможных норм дисциплины и субординации...

Я молчал и глядел в потолок.

– Ты меня не слушаешь!..

– Не знай я некоторых деталей твоей собственной биографии, Андрей Викторович, подписался бы под каждым твоим словом. А если ты считаешь, что мне не место в Агентстве, готов подписать заявление об уходе.

Он рот разинул от такой наглости.

Помолчал.

– Н-да, Володя, нам тебя будет не хватать... Две недели,- он положил на кровать конверт,- считай себя с понедельника в отпуске. Будет лучше, если вы втроем, с Анютой и сыном, проведете его подальше от Питера. Считай, что здесь твои отпускные.

В конверте была внушительная сумма.

Жена с сыном приехали под самый вечер.

– Солнце мое,- сказал я Анюте,- мне так не хватало тебя эти две недели.

Собирайся. Едем в Прагу...

ДЕЛО О ДВУХ УХАЖЕРАХ

Рассказывает Светлана Завгородняя

"До прихода в Агентство журналистских расследований пять лет работала фотомоделью и манекенщицей. Сверхкоммуникабельна, обладает бесценными возможностями для добывания оперативной информации. Натура творческая, поэтому часто увлеченность Светланы той или иной темой сказывается на ее дисциплине..."

Из служебной характеристики

Да, одета я сегодня была действительно не для пресс-конференции в главке... Так-то вроде все очень в порядке: беленькая блузочка, темненькая юбочка,- но при ближайшем рассмотрении меня коллеги и сотрудники главка почему-то начинают терять нить беседы, путать фамилии, звания и статьи Уголовного кодекса. Дело в том, что мой любимый не признает на мне никаких колготок (только чулки!) и никакого нижнего белья, особенно бюстгальтера. И сегодня у меня не было выбора, сегодня днем Аркаша прилетал из длительной заграничной командировки.

Четыре месяца без любимого; темная тоскливая питерская зима в одиночестве, холодная постель, ожидание звонка. Ночью мне снились его нежные руки, запах его одеколона. Я то считала дни до его приезда, то снимала со стены календарь, чтобы не видеть тоскливой череды бесконечных цифр. Впервые в жизни я понимала, что отсутствие этого человека - это отсутствие жизненно важной части меня самой.

Сочувствующие взгляды подруг и вздохи мамы: "Поехала бы ты куда-нибудь, что ли?" Впрочем, Пенелопа из меня вышла никудышная. Когда в конце января в феврале я уже полезла на стены, подруга моя Василиса, великий психолог, сказала мне:

– Ну, мать, надо как-то сублимировать...

Очевидно, она имела в виду что-то другое, но в тот же день я взяла в оборот Соболина.

С Соболиным у меня давно была какая-то неясность. Вообще, это не мой тип. Внешне, да и внутренне. И потом, я привыкла к близким отношениям с мужчинами, как бы это помягче сказать... другого социального слоя. И мои страшно милые, нежно любимые коллеги к этому слою не принадлежали и принадлежать не могли никогда. Собственно, это не мешало мне их любить, но вот о серьезных отношениях думать было просто смешно: мне вовсе не хотелось разделить судьбу Анюты Соболиной с ее сумками, стирками, мужниными изменами, работой до ночи, красными от усталости глазами.

Но, с другой стороны, в Володьке (как и, в разной степени, во всех наших ребятах) есть что-то такое, что не давало мне пройти мимо, а может быть, и уйти из Агентства. Этим-то не могут похвастаться мои вполне успешные ухажеры: это простота и ясность жизненных позиций. И какая-то странная для меня радость жизни в самом центре ее мерзостей: сам процесс жизни, работа, проблемы, запарки доставляют им неописуемое удовольствие "так жить".

А если учесть, что Володька как бывший актер (или бывшим актером быть невозможно, как бывшим кагэбэшником?) себя подать умеет, я смотрела на него с самого начала моей работы с восхищением. Я просто не могла пропустить такого мужчину в своей жизни! Правда, что с ним делать в жизни, я тоже не знала...