А перед выходом прошелся мимо мясного ряда. "Полковника", понятное дело, уже и след простыл.

Пышная продавщица уже собрала вокруг себя товарок и гордо демонстрировала им полиэтиленовый пакетик, доверху набитый обыкновенным керамзитом. Продавщицы аккуратно нюхали камешки, вертели их в руках и охали. Одна из соседок по ряду даже попробовала продукт жизнедеятельности "птицы Хубу" на зуб.

– А не дорого, Люсь? Все-таки сто долларов!

– Где дорого?- кипятилась Люся.- Это ж птица Хубу - понимать же надо!? С Тибета!

Продавщицы одобрительно цокали языками. И я поехал в Агентство..."

***

Кононов показал мне продукт своего труда перед самым моим уходом.

– Ну как?- волнуясь спросил он, пока я придирчиво вглядывался в газетные страницы.

– Охренительно,- честно сказал я.- Сколько сделал?

– Двадцать штук, как просил.- Он нетерпеливо щелкнул по шее.- Гони гонорар.

Я вытащил из сейфа двухлитровый штоф с самогоном. Глаза его увлажнились, и, видимо, горло перехватило от избытка чувств, поскольку он ушел, не попрощавшись. Я подумал, что это, должно быть, грех - сталкивать человека с верного пути, но уж больно твердо Безумный Макс ступал по неверному... Так я и успокоил свою совесть.

***

Вечером Горностаева повела меня в театр. В самый что ни на есть Государственный академический большой драматический театр, но, слава Богу, не на спектакль, а за кулисы. Нам пришлось преодолеть немало кордонов из самых настоящих милиционеров, прежде чем дойти до гримерного цеха. Я шел и думал, зачем понадобилось менять милых старушек, вечно дремавших на вахте? Может быть, потому что в наше время вместо гениальных режиссеров здесь чаще ходят спонсоры?

У двери с табличкой "Гримерный цех"

Горностаева притормозила и перевела дыхание. Мне она показалась взволнованной, и я поинтересовался:

– Что это с тобой?

– Волнуюсь,- сказала она, покраснев.- Вдруг тут кто-то из великих?

Я посмотрел на нее с жалостью, толкнул дверь и отпрянул. Навстречу мне выскочил какой-то страшный старик с всклокоченными волосами и жутким оскалом. Я пятился назад, пока не уперся в дрожащую Горностаеву. Старик подошел поближе и заявил жутким шепотом:

– Ходют тут всякие!!!- мороз пробирал по коже от этого голоска, правда, тут же дед заговорил молодым чистым баритоном.- Девушка, сигареткой не угостите?

Я обернулся и понял, что Горностаева дрожит от смеха. Прямо сотрясается и протягивает этому чудовищу пачку "LM".

"Старик" взял сигарету и с церемонным поклоном спросил:

– Чем обязан, молодые люди?

Горностаева затараторила:

– Вы Ян Шапник? Здравствуйте. Нас Володя Соболин знакомил, если помните, на премьере "Антигоны". Меня зовут Валя. А это - Алексей.

– Здравствуйте, Валя. Здравствуйте, Алексей. Что же Соболин не заходит?

Я хотел было сказать, что Соболин слишком многим задолжал в этом театре, чтобы так вот по-простому "заходить", но Горностаева, которой все это было известно не хуже, меня опередила.

– Не знаю...- невинно сказала она.- Мы к вам по делу. Я вам звонила.

Шапник улыбнулся и показал ей на дверь в гримерку.

– Прошу!

Я сел на диванчик у стены и погрузился в какой-то театральный журнал.

***

"..."Полковник" привычным щелчком "отстреливает" окурок и заходит в подъезд. Видит, что во всех почтовых ящиках торчит уголок газеты. Открывает почтовый ящик, достает оттуда несколько рекламных листовок и "Явку с повинной".

Хмыкает и, положив ее под мышку, поднимается по лестнице.

Зайдя в квартиру, он разувается и проходит в чистенькую кухню, почти без мебели. Садится за стол, открывает "Явку...". На первой полосе фотография бравого американца в ковбойской шляпе и галстуке-шнурке "по-техасски". Материал озаглавлен: "Техасский миллиардер готов отдать за семейную реликвию миллион долларов!". Ниже - чуть помельче:

"У Джона Дудкоффа есть рисунок, по которому он хочет найти в Петербурге скульптуру, пропавшую еще до революции". "Полковник" открывает разворот и видит иллюстрацию.- карандашный набросок всадника с копьем на вздыбленном коне. Морщит лоб.

Звонит телефон. Он поднимает трубку.

– Квартира одиннадцать?- скороговоркой спрашивает гнусавый женский голос.

– Да...

– Антенная служба беспокоит, сегодня работали по вашему подъезду. Проверим пятый канальчик!

– А что...- пытается возразить "полковник", но его грубо перебивают:

– Проверим-проверим! Чтоб разговоров потом не было. Включайте, я подожду.

"Полковник" включает телевизор. Появляется заставка информационной программы.

– Работает...- робко говорит "полковник".