Так или иначе, это происшествие сказалось на авторитетности всех сообщений, появляющихся на внутреннем сайте. Никто точно не мог определить, какое из них настоящее, а какое подложное. И единственным способом борьбы с этим было просто не выполнять их, что все и делали.

Поэтому я, прочитав приказ Обнорского, первым делом усомнилась в его подлинности. Выглядел он так: "Приказываю активизировать работу Агентства "Золотая пуля" в сфере поиска пропавших без вести.

Эти меры необходимы в связи с реорганизацией соответствующего отдела в ГУВД.

Для эффективности работы рекомендую создать группу быстрого реагирования из сотрудников, откомандированных из различных отделов. От архивно-аналитического - Соболину А. В., от репортерского - Горностаеву В. И., от расследовательского - Модестова М. С. Ввиду малочисленности группы быстрого реагирования разрешается привлекать для выполнения отдельных заданий Татьяну Петровну (специалист в сфере пищевых технологий) и Григория (специалист по охране и безопасности помещений). Обнорский".

– Ничего себе,- сказала я, растерянно глядя на Марину Борисовну.Может, это подделка?

– К сожалению, нет. Я уже уточняла у Обнорского.

– Хорошо, а почему вы считаете, что нам придется расстаться? Тут же не написано, что надо перезжать в отдельный кабинет. Я здесь сидеть буду.

– В том то и дело, Анечка, что вы сидеть не будете...

Как я представила, что мне придется бегать целыми днями, подобно бешеной собаке или кому-нибудь из репортеров, мне стало плохо. Я без сил опустилась на стул. Но расслабиться мне так и не удалось - день был специально создан, чтоб погубить меня.

***

Дверь кабинета распахнул Григорий и предательским жестом показал на меня шумной группе товарищей:

– Вот наш ведущий специалист по поиску пропавших, Анна Владимировна. Ей все и расскажете!- Вахтер подбежал ко мне и шепотом сказал: - Никого больше нету, ни Модестова, ни Горностаевой. Обнорский велел к тебе вести.

– Он сейчас на месте?

– Да...

Я выбежала из кабинета, заверив группу ищущих, что скоро предоставлю себя на их растерзание, и кинулась к Обнорскому.

– Андрей Викторович! За что?- взмолилась я, оказавшись у Шефа в кабинете.

Обнорский спокойно сидел, развалившись в кресле, и поигрывал кинжалом.

– О-о-о! И откуда такая прыть, совершенно вам не свойственная, Анна Владимировна?

– Пожалуйста, не надо. Я все равно не справлюсь. Я не умею. Там сейчас целая шайка посетителей, я не знаю, что с ними делать.

– Очень просто - снимать первичную информацию,- серьезно сказал Обнорский.- И вообще, что это за сопли: не справлюсь, не умею. Не умеешь учись.

Сотрудники Агентства постоянно должны повышать свою квалификацию, иначе они не сотрудники, а так, шантрапа.

Когда Обнорский начинает хамить, это, как правило, свидетельствует о непоколебимости его позиции. Во мне кроме страхов пред грядущим заданием и дикой паники ничего не осталось, даже слов.

Я выразительно посмотрела на Обнорского и тихо вышла в надежде, что он понял мой взгляд.

...К счастью, вся шайка посетителей искала не разных людей, а всего лишь одного.

Группой они пришли так, для солидности.

Не знаю, правда, как солидности, но шуму они производили предостаточно. Они как цыгане столпились надо мной, одновременно галдели и размахивали руками:

Пропал, пропал, совсем пропал...

Он такой тонкий был, чувствительный...

Творческая натура...

Его похитили...

Только когда, растеряно озираясь, то на одного, то на другого, я задала вопрос:

"А сколько лет было ребенку?", все вдруг замолчали. От имени толпы решил выступить приятный молодой человек в синей джинсовой рубашке и с такими же синими яркими глазами. Он сказал:

– Правда, давайте по порядку. Кто-нибудь один... А то девушка уже совсем запуталась. Кто будет рассказывать? Лен, давай ты - ведь ты же все это начала.

– Да.- Женщина лет сорока пяти встрепенулась и всем своим видом выразила полнейшую готовность начать рассказ.- Я все начала, но мы все друзья Саши, его фамилия Ягодкин. Мы с ним - друзья детства. Вместе росли, вместе учились, вместе женились. Он женился два раза и оба неудачно, где сейчас его жены - неизвестно даже. Ясно одно - они его даже не ищут. Он был особенный человек, очень творческий. Многие говорят, что он алкоголик. Да, он выпивал, но алкоголиком не был. Он мог привести любого человека к себе домой, ну, с которым познакомился у ларька, выпить с ним... Просто его интересовали люди. Такой он был странный: увлекался философией, графологией, историей. Вы понимаете, что это не просто алкоголик?