– Может, и так… – покивал я в задумчивом согласии.

– Ой, да какая разница, – сказала Анаис, – будет это знакомый паучок или какой-то другой. Нам ехать, а не шашечки.

– Так, драгоценные мои, – произнёс я, отставляя уже совершенно пустой кубок. – На ваши вопросы я поотвечал, теперь надо отцу нашему Эрру всё подробно описать. Будьте добры дать мне связь-камень.

– Да, держи, – проговорил Его Высочество, вручая мне уникальное для этого мира средство связи.

Удалившись в свою спальню и пару минут посовещавшись с Таором о том, как же нам всё-таки описать происшедшее, не упоминая меня, мы пришли к выводу, что ограничимся полуправдой и подадим случившееся, как применение древнейшей методики расслоения сознания на несколько потоков, обладающих квази-самостоятельностью. Пока же полудемон укладывал события насыщенного утра в строки отчёта, я думал: «Может, оно и не очень правильно – скрываться от столь могущественного разумного? Владыка производит впечатление на редкость адекватного существа и уж точно не стал бы сходу совершать местный аналог экзорцизма. Хотя… Он наверняка не послал бы нас всех разбираться с катастрофой у светлых, но с большей вероятностью “выпотрошил” бы все наши знания – мягко при согласии, и жёстко – без. Одно хорошо: мы безразрывно, кажется, связаны – каждый со своим носителем».

Замечтавшись о несбывшихся путях, по которым могла пойти наша история и вообще жизнь Подземья, обогащённая идеями технологической цивилизации, я и не заметил, что полуэльф уже завершил упражнения в эпистолярно-бюрократическом жанре и также погрузился в глубокие размышления.

Выйдя в общий зал, я снова не застал монарших близнецов: видимо, убыли к магам из Коллегии. Несколько неожиданно оказавшись в одиночестве, я уселся за уже девственно пустой и чистый стол, выложил перед собой камень связи и впал в некую прострацию.

«Как, оказывается, непривычно бывает от таких вот внезапных пауз, – лениво размышлял я, развалившись не удивительно удобном стуле с моховым покрытием. – Всего три часа назад рисковал всем собой, а теперь сижу в сытости, безопасности и совершенно ничем не обременённый. И что теперь делать ещё часов пять, оставшихся до торжественного ужина, я решительно не представляю…»

Но бездеятельность моя продлилась весьма недолго – буквально четверть часа спустя связь-камень подал сигнал: то Владыка Эрр прочёл отчёт и задал мне десяток уточняющих вопросов. А ещё получасом позже вернулись брат и сестра, и о скуке можно было забыть окончательно: сначала у меня реквизировали планшет, в смысле – камень связи, так же желая пообщаться с отцом, а по завершении переписки утянули в сложносочинённую настольную игру, весьма сильно напоминающую шахматы на троих на шестиугольном поле. Сражение умов требовало изрядной концентрации не только из-за сложности правил, но и благодаря необходимости поддерживать объёмные иллюзии доски и фигур. Так и пролетело оставшееся до ужина свободное время.

В семь часов пополудни Их Высочества и я, одевшись по возможности максимально парадно, проследовали в уже знакомую Большую Трапезную. Которая сегодня, впрочем, предстала буквально в новом свете: и за панорамным витражом сгущались вечерние тени от косых лучей солнца, и весь сводчатый потолок слегка мерцал волшебными огоньками всех оттенков фиолетового и лавандового. Кроме того, изменился и стол: из круга его дорастили до ещё большего овала на пять десятков персон и сервировали на этот раз исключительно блюдами тёмной кухни и соответствующими приборами.

Всё это смогло нивелировать все те тонны тяжеловесных славословий, звучавших и в начале ужина (занявших чуть ли не половину часа!), и в его завершении, где каждого тёмного велеречиво поблагодарил ещё раз каждый из присутствующих светлых магов и сановников. Утомлённый церемониалом и необходимостью участвовать в нём на равных с близнецами Таор так феерично и виртуозно разбрюзжался под конец, что даже мне стоило большого труда не выпустить на наше общее с ним лицо совершенно неуместную ухмылку.

С последовавшей после ужина чередой условно неформальных бесед с высшими представителями Детей Леса удалось справиться на удивление быстро, и в покои я вернулся всего каких-то три часа спустя, наговорившись на ближайшее время по самые кончики ушей. Даже в голове было звонко и пусто от многократных повторений однотипных монологов. Посочувствовав Энну и Эне, увязшим в разговорах много серьёзней, я наскоро принял душ и с усталым выдохом повалился на кровать. Засыпая, едва успел подумать: «Интересно, нас всё-таки Арайгниэль сопровождать до границы будет или кто-то другой?»

Медитация-галоп

В этой главе у главного героя обнаруживается неожиданный талант.

Новое утро началось на диво хорошо: привычная зарядка в простейшей одежде, причисленной мню к лику спортивных, быстрый душ, и начало полноценного завтрака – всё это прошло в одиночестве. Их Высочества появились, когда моя порция излюбленных утренних яств уже подошла к концу. По их юному и прекрасному даже в столь ранний час виду нельзя было судить о нарушенном режиме, но вот едва замедленные движения в начале зарядки, выполняемой ими совершенно синхронно, давали знать о пережитом ввечеру утомлении. Повторно, после душа, выйдя в общий зал, близнецы уже безо всяких сомнений являли собой полностью бодрых и деловитых разумных. Свои порции брат и сестра уничтожили аккуратно и молниеносно, и лишь по завершении трапезы тёмный принц обратился ко мне:

– Таор, как вчера выяснилось, Арайгниэль «почтёт за честь сопровождать нас по всему Светлому Лесу».

– Это если опустить все эпитеты и политесы, – вступила в разговор Эна, – которые, о брат наш, ты имел бы несказанное удовольствие выслушать, не покинь ты нас столь рано и столь вероломно.

– Прости меня, о сестра моя, – почти по-настоящему понурился и повинился я. – И ты, о брат мой, прости меня, что оставил вас в столь трудный час великого испытания неиссякаемой благодарностью народа Светлого Леса, восторженного деяниями нашими. Но буде я пробыл бы там ещё хоть четверть час, то, боюсь, не смог бы совладать с характером своим и непременно отчудил бы нечто.