— Ничего, — сказал он, хмуро посмотрев на меня. — Они возвращаются домой.

Во дворец. Мои шаги замедлились. Значит, это конец? Он покинул меня так неожиданно. Я не знала, почему я ожидала чего-то ещё, ещё одной возможности поговорить с ним. Наши пути не могли пересечься просто так. И как мне теперь его найти? Я закусила щёку и уставилась перед собой, но у меня получалось видеть только то, что я потеряла.

— Я совсем не так себе его представляла, — прошептала Тави.

Моргнув несколько раз, я наконец-то увидела город, по которому мы шли.

Мы проходили мимо каменных домов, покрытых деревянными крышами, многие из которых располагались рядом с загонами для скота. Бельё, которое сушилось на верёвках, рассказало мне о том, что это были дома людей, а зелёные растения, которые ползли вверх по стенам и заполняли трещинки между кирпичами, рассказали мне о том, что это поселение было совершенно не похоже на моё. Жизнь здесь била ключом.

Мы, должно быть, шли по главной дороге. Она была широкой, и вместе с нами по ней шли люди, которые везли товары, детишки гонялись за цыплятами, а также ехали верхом незнакомые солдаты. Если они и не обратили внимания на наши пыльные одежды и уставшие конечности, то по нашим раскрытым ртам было совершенно понятно, что мы были не здешними. Солдаты, спешившие попасть домой, начали нас подгонять, но мы шли медленно, так как нам было любопытно всё разглядеть. Мы пялились вокруг и толкали друг друга локтями, чтобы обсудить то, что увидели.

Жители стояли в дверях и наблюдали за нами прищуренными глазами, нахмурившись и скрестив руки. Везде, где находились люди, обязательно встречался кусок дерева, который служил дверью. Это было нужно для уединения, как объяснил мне когда-то Саалим. Меня восхитило это роскошество. Там также были небольшие дыры, которые Саалим назвал окнами. Он рассказывал мне, что они пропускали внутрь ветер и свет. В некоторых окнах виднелись висящие горшки с чем-то зелёным по краям. Другие окна закрывали тонкие ткани. А в некоторых торчали крошечные лица с любопытными глазами, которые смотрели на нас.

Это место не было похоже на необитаемые руины, в которые приводил меня джинн Саалим. Казалось, что это было так давно, хотя не прошло ещё и полугода.

Порыв ветра ударил мне в лицо. Я вдохнула и почувствовала запах моря — мокрой жизни — который смешивался с сухостью пустыни.

По мере того, как мы продвигались дальше вглубь города, здания становились больше, дома и магазины располагались теперь близко друг к другу, а люди казались громче и веселее. Но они также более явно выражали своё неудовольствие. Я могла пересчитать по пальцам обеих рук то количество раз, когда кто-то кричал нам, чтобы мы возвращались туда, откуда прибыли.

Но холодный приём не уменьшил нашего восхищения городом, хотя я съёживалась каждый раз, слыша оскорбления.

На широком перекрестке, в конце одной из улиц, находилось невероятное количество магазинов с чудесными прилавками. Их стены были выкрашены в яркие цвета, и на них висели таблички — одна изощрённее другой. Между магазинами сновали люди, но меня привлекло движение на одной из крыш. Там, наверху популярного магазина на углу, стояла женщина на плоской крыше. Она облокотилась на край, когда мы проходили мимо. Что-то в ней показалось мне знакомым. На ней были надеты плотные и длинные одежды, похожие на мои, но меня привлекло её лицо. Она смотрела на нас с теплотой, словно приветствовала. Это разительно отличало её от остальных.

— Он никогда не закончится, — сказала Тави в благоговении, не обращая внимания на нападки.

Она переводила взгляд с домов на широкую брусчатку под ногами, а затем на яркие растения, которые карабкались по каменным стенам. Она осторожно коснулась стены, словно та могла сломаться, и бережно провела пальцем по листу.

— Он такой мягкий.

Я тоже его потрогала. Мы захихикали, опьянённые нелепостью происходящего.

— Что вы делаете? — завизжала какая-то женщина крикливым голосом, вышедшая из дома, который мы трогали.

Я промычала что-то нечленораздельное.

— Здесь для вас ничего нет. Держите руки при себе и проходите.

Она выставила вперёд подбородок, а мы обе отвернулись в другую сторону и поспешили на середину улицы, чтобы даже не пытаться больше сделать нечто подобное. Когда мы отошли в сторону, она пробормотала что-то про солеискателей.

— Они не рады нас видеть, — прошептала я.

Тави пожала плечами.

— Они ведь нас не знают.

В трещинке между камнями я заметила цветы, которые узнала — их лепестки были плотно закрыты на солнце.

— Ночной жасмин, — я указала на цветок. — Он раскрывается ночью.

Тави посмотрела на цветы, качающиеся на ветру, и улыбнулась.

Я уже не могла разглядеть пустыню у нас за спиной — только низкие дюны, которые возвышались над городом. Чем дальше мы заходили в Мадинат Алмулихи, сопровождаемые солдатами, тем более озабоченной я становилась. Я знала, что этот город был огромным, но я не ожидала, что буду чувствовать себя в нём такой маленькой.

— Как ты думаешь, куда мы идем? — спросила Тави.