Я пожала плечами, так как меня занимал тот же вопрос. Люди из моего поселения собрались вместе. Чем дальше мы шли, тем ближе мы придвигались друг к другу. Наш дом казался нам теперь ребёнком, маленьким и хрупким, по сравнению с этим городом. Моё лицо вспыхнуло от стыда, когда я вспомнила о той гордости, которую моя семья — а иногда и я сама — испытывали по отношению к нашему дому. Самый большой в пустыне, центр солеторговли! А Соляной король — самый могущественный человек! Мой отец считал себя богом, сидящем на троне из соли. И сейчас, как никогда, я поняла, что он был, в сущности, слабым мужчиной, с украденным сокровищем и иллюзией власти.

Та деревня была всем моим миром, пока Саалим не показал мне, что за её пределами есть что-то ещё. И вот теперь я смотрела на этот мир. Но я была не готова.

Жители Алмулихи продолжали пялиться. Они казались мне необычными в своих ярких одеждах с открытыми шеями и лицами. Их волосы развевались на ветру, и они все говорили такими мелодичными голосами.

Фироз и Рашид подошли к нам с другого конца колонны. Улыбка Фироза растянулась до ушей.

— Мы знаем, как попасть в байтахиру, — сказал Фироз. И продолжая идти рядом с нами, объяснил: — Амир сказал, что мы быстро доберёмся до неё пешком. Вообще-то, мы её уже прошли.

Рашид продолжил объяснять, но я его не слушала. Почему они спросили об этом Амира? Что если он рассказал Саалиму? Он может подумать, что я испорченная, и ни за что не пустит меня во дворец.

— Нам надо найти женщину по имени Кахина, владелицу байтахиры. Она подыщет для нас место, где мы сможем остановиться, и даст работу, — сказал Рашид.

Мой желудок перевернулся.

— Хорошо, — сказала я. — Значит, всё удачно складывается?

Фироз и Рашид согласились со мной и начали обсуждать, что они собираются посмотреть и сделать в городе, невзирая на холодный приём.

— …слышал, что игорные дома здесь просто огромны. Там подают еду и напитки до самого рассвета! — улыбка Фироза сделалась невозможно широкой.

— Мы теперь в настоящем городе, — сказал Рашид.

Тави замедлила шаг и отстала от них.

— Я не хочу, — прошептала она, уставившись в спину Рашида.

Она словно ждала, что я предоставлю ей какой-то другой вариант, какое-то решение, которое я держала в рукаве всё это время.

— Я тоже. Но что нам ещё остаётся? Нам нельзя разделяться.

Куда могли пойти мы с Тави в этом огромном враждебном месте?

— Это временно. Нам нужен ночлег и…

— Работа, — огрызнулась она.

— Я уверена, что Кахина знает, как ещё мы можем заработать денег.

Я была не в силах смотреть ей в глаза.

Тави уставилась прямо перед собой, её губы вытянулись в ровную линию.

Я продолжила её убеждать:

— Нам надо держаться вместе.

— Знаю.

— Ну, — сказал Рашид, когда он и Фироз остановились. — Мы идём?

У меня не было причин откладывать поход в байтахиру, но я должна была попытаться.

— Пока нет. Я хочу посмотреть, куда они нас ведут.

А куда они нас вели?

Когда небо начало принимать фиолетовый оттенок, мы подошли к проходу между домами. Гладкие мощёные тротуары, вдоль которых тянулись сады, вели к широкой лестнице. Более мелкие сооружения окружали её, точно дети у ног отца. И прямо по центру стоял дворец.

Мои плечи распрямились, кулаки разжались. Именно о нём говорилось в легендах о Мадинате Алмулихи. Сверкающие купола венчали белоснежные башни. Окна отбрасывали на стены мерцающие блики. Широкие балконы тянулись вдоль дворца, точно скрещенные руки.

И где-то внутри находился Саалим.

По бокам от лестницы стояли солдаты, которые замахали нам, увидев приближение каравана. Неожиданный жест гостеприимства.

Люди, которых я приняла за слуг, выбежали из низких сооружений с открытыми стенами, примыкающих к дворцу. Они бросились к животным и начали забирать бочки и товары. Верблюдов согнали вместе и увели вниз по улице, а нагруженных лошадей завели в сооружения, откуда вышли слуги.

Я раскрыла рот.

— Неужели их держат прямо здесь?

Стены сооружений были такими же белоснежными, как стены дворца, а полы чище, чем в покоях моего отца. Неплохое стойло для рабочего скота.

— Может, мы сможем остаться с лошадьми, а не с проститутками? — сказала Тави.

Мы продолжили идти вперёд, медленно поднимаясь по лестнице и разглядывая всё вокруг. Стены вдоль лестницы были сделаны из самого гладкого камня, который я когда-либо видела. Перед дворцом находились и другие сады с такими яркими цветами, что я смогла разглядеть их даже в сумерках. Подстриженные деревья росли вдоль входа, образуя идеальную симметрию.