— Что вам здесь нужно? — спросил Хорминутер, — по какому праву вы столь бесцеремонно…

— По такому, что ты, раскрашенная рожа — египетский шпион, — насмешливо объявил Ономарх.

— Вас ввели в заблуждение, — не изменившись в лице возразил Хорминутер, — я не…

— Рот закрой, — приказал Ономарх, — искалеченный твоим дружком Маади больше не может говорить, но то нам и без надобности. Он своё уже отговорил, достаточно. Да, красавица?

Раздался женский визг и один из воинов выволок из перистиля Вашти. Ономарх подошёл к ней, сжал пальцами подбородок.

— Ну так как, красавица? Подтверждаешь ты обвинение своему хозяину?

— Да-да… — затараторила рабыня.

— Ай, молодца! Жаль, твой Маади тебя больше языком приласкать не сможет. Нету у него больше языка. Но ничего, приап-то ему не отпилили! Пока.

«Фригийцы» заржали.

— На тебе денежку, дорогая, — Ономарх сунул в ладонь Вашти тетрадрахму, — заслужила. Да, голубятню покажешь?

— Г-голубятню?

— Ну да, голубятню. Твой хозяин же держит голубей?

— Н-нет… Н-не держит…

— Не врёшь?

— Н-не вру…

— Ну, стало быть, здесь ещё кто-то есть. Ничего, это мы выясним. Да и Маади вроде как грамотный.

— Отпустите моего гостя и мою жену, — проговорил Хорминутер, — они здесь ни при чём.

— Так я и поверил, — хмыкнул Ономарх, — наслышан я, что египетские бабы чрезмерную свободу имеют и в делах семейных не только передком участвуют. Не, я и от неё интересных рассказов жду.

— Мразь… — процедил бывший конюх.

— Не дёргайся, Антенор, — посоветовал Ономарх, — кстати, я тебе благодарен, хотя ты меня немножко разочаровал. От нашего общего друга Иеронима я был наслышан о тебе исключительно лестных отзывов. Как он там говорил? «Глаза на затылке». Ай-яй, ошибся Иероним. Лучше о тебе думал, чем ты есть. Ну да ладно, ты всё равно помог, хоть и неосознанно. Достоин награды. Копчёного хотел? Эй, введите!

Однако никто никого никуда не ввёл.

— Оглохли что ли?! — рявкнул Ономарх.

Он встретился взглядом с одним из «фригийцев», державших Месхенет, и резко мотнул головой по направлению к двери. Воин отпустил женщину и вышел. Раздался глухой удар и хрип.

Ономарх схватился за меч. На пороге возникла фигура Репейника, раздался щелчок и какой-то резкий выдох.

— А, ссука! — зарычал епископ, схватившись за бедро, пробитое стрелой.

Дион бросил на стол гастрафет, выхватил меч и кинулся на Ономарха. Антенор воспользовался замешательством державших его воинов и проворно вывернулся. Один из «фригийцев» покатился кубарем, а второму македонянин вывернул руку на слом, завладел мечом и оглушил противника рукоятью. Первый попытался встать, но пропустил удар ногой в лицо и снова растянулся на полу.

— Не упустить египтянина!

Ономарх дрался с Дионом и теснил его, несмотря на рану. В зал вместе с ещё одним «фригийцем» ввалился Вадрасан. Его руки были связаны, но это не слишком мешало ему душить воина. Всё-таки людей с Ономархом пришло не шестеро, а больше.

Антенор не успел порадоваться появлению друга, схватился с «фригийцем», державшим Месхенет. Тот прикрывался женщиной, как щитом и спаситель едва не превратился в невольного убийцу, когда его клинок, отбитый вражеским, скользнул в опасной близости от груди Мойры. Однако «щит» отчаянно вырывался, больше мешал воину, чем помогал и Антенор таки достал противника, заплатив за удачу кровавой бороздой на своём предплечье.

Македонянин прыгнул на помощь Хорминутеру. Ономарх увидел это краем глаза и заорал:

— Не упустить! Живым или мёртвым!

Этот приказ всё и решил.

— Ани![55] — пронзительно закричала Месхенет.

Антенор увидел, как Хорминутер медленно оседает у стены. На его белоснежной одежде расплывалось красное пятно. В глазах застыло удивление. Македонянин схватился с убийцами.

Епископ выбил у Диона меч. И это при том, что двигался Ономарх с трудом. Определённо, если бы Репейник не взял с собой гастрафет, то уже стоял бы в очереди на ладью Харона. Дион отшатнулся, схватил стул и закрылся им от нового выпада.

Вадрасан тем временем спихнул с себя безжизненное тело и поднялся, тяжело дыша. Ономарх, будучи занят умудрялся видеть всё вокруг и не проморгал кшатрия, но тот будто в танце увернулся от клинка епископа, змеиным движением перетёк ему за спину и приложил локтем в основание черепа. Епископ рухнул лицом вниз, как подкошенный.

Антенор, ещё дважды раненный, в правый бок и правое бедро, пятился. Эти двое оставшихся оказались ему не по зубам. Спасли друзья. Дион набросился сзади на одного, а Месхенет разбила амфору о голову другого.

Всё закончилось.

Македонянин, хромая, рванулся к двери, выглянул на улицу. Там лежало ещё два покойника.

— Ани, Ани! — причитала Месхенет над телом мужа.

— Спасибо, Дион, — поблагодарил македонянин, с трудом восстанавливая дыхание, — ты как здесь оказался?

— Чего-то зачесалось всё, — ответил Репейник, — да так, что я только махину схватил и сюда бегом. Наши остолбенели все. Говорил же, нехорошая движуха в городе.

— Надо уходить, — сказал Антенор.

— Куда? — спросил Дион.