Женщина не зря показала именно на тот угол, оттуда и впрямь сложно было, что различить в ее коморке под названием сейф, и Суррогат был не первым таким недоброжелателем в этом помещении.

– Твою мать! – выругалась она, – Нет! Дьявол!

Мужчина, казалось, за один или два шага дошел до нее и схватил за руку выше локтя.

– Что? – процедил он сквозь зубы, заранее зная ответ.

Ром молчала. На ее лице блуждали различные чувства: от страха до ярости, но факт оставался фактом.

– Его здесь нет. Меня ограбили! – грубо ответила она.

– Почему я не удивлен? – и воздух в помещении будто бы охладел на пару градусов.

– Что ты имеешь ввиду? – озлобилась еще более Ром.

– Я знал, что тебе не стоит доверять, – с этими словами Суррогат шагнул сначала в сторону двери, но потом резко передумал и навис над женщиной, хотя пиратка на мощных каблуках была его же роста.

– День, – казалось губы его не шевелились, а говорили внутренние демоны, – я даю тебе лишь день найти его, Ром. О последствиях я не буду тебе говорить, ты итак о них наслышана.

Да, она и впрямь знала о его методах в части «расправы над неугодными»: как минимум долгая и мучительная смерть… Поэтому женщина просто кивнула, что ей оставалось еще сделать в эту злосчастную минуту.

И едва Суррогат скрылся за дверью (хотя при благом конце, она его бы, естественно, проводила, но сегодня он с утра таким не задался) Ром крикнула на всю мощь голоса:

– Меласса! Черт тебя дери, иди сюда!

Чуть ли в ту же секунду в каюту капитала ворвался темнокожий худой озорной мальчуган в изношенной одежде. И пусть вас не обманывают глаза твердящие, что «командир» сего судна плохо заботится о своих подчиненных, что даже одежду подобающую не может предоставить. Нет, все дело в самом пареньке. Ему что не надевай новое, хватает на пару дней – столь он «неизносостойк».

Залетев столь радостно и бойко к капитану, Меласса остановился как вкопанный от одного взгляда женщины, что будто бросала одними только глазами булыжники огня.

– Кто заходил сюда со вчерашнего вечера? – тихо спросила она, но голос был груб и далеко необходителен. Не то что, госпожа всегда была навеселе (хотя такое было часто и очень приятно: в особенности ее задорный смех и крики: «на абордаж», «карамба!» и прочие пиратские фразочки, что воссоздавали дух былых времен), но сейчас ее состояние не сулило ничего хорошего.

– Никто, мем, – почесал лысую голову паренек.

– Неужели? – встала она медленно из-за стола и пошла к нему, от чего он преждевременно приперся спиной к закрытой двери.

– Тогда куда делся товар? – усмехнулась женщина.

– Товар, мем? – еще более сжался Меласса.

– Да, товар. Тот самый небольшой груз, что мы должны доставить в Мексику через неделю.

– Я не знаю ни о каком товаре, мем.

Вот честное слова, господа читатели, если бы можно было слиться со стеной воедино в эту минуту, а потом пройти через нее, Меласса бы сделал это с превеликим удовольствием.

Тем временем Ром уже была в полутора шаге от него, и обстановка в помещении все больше накалялась.

– Меласса, ты один здесь знаешь код моего сейфа, и оттуда у меня пропал ценнейший товар, о чем это говорит? – намекнула она.

– Я не трогал его, мем! – в испуге крикнул мальчишка.

– Тогда кто его трогал? – заорала женщина что есть мощи, – кто заходил сюда? Кто нашел его и унес? Говори, проклятый, – с последними словами она начала его трясти за видавшие виду рубашку, даже не отдавая себе отчет в том, что она трещит по швам под ее ногтями.

– Мем, мем, – чуть ли плакал парень, – я не знаю, мем.

И со всей силы отбросив его к другой стене, Ром потащилась к своему бару. Потащилась она, а не пошла, потому что силы оставили ее в это мгновение, и отчаяние заполонило всю душу. Там, в скромном углу помещения, где несколькими минутами назад стоял ее не самый желанный гость, она налила себе горячительного и залпом осушила весь бокал. Лишь после четвертого «залпа» Ром слегка успокоилась и нашлась с ответом для парня, что все еще стоял в порванной рубашке где-то за ее спиной.

– Меласса, – прошептала она, – если мы не найдем сей товар, Суррогат сожжет нас живьем, на что парень лишь сглотнул ком, что застрял в горле, ибо с яркой фантазией у него был даже перебор. И вот он уже видит село, где некогда родился, отца и мать, и как все они горят на костре под жарким солнцем Кубы, а где-то за всем этим наблюдает с ехидной улыбкой красивый мужчина по имени Суррогат.

Ранним прохладным утром, что выбивало горячий пар из легких будто выкачивая самые теплые моменты, в дверь под раскидистым кустами сирени постучали.