– Хочешь поиграть в шахматы, капрал?

Эрик стоял над деловитого вида мужиком. Он дымил сигаретой и с хитрым прищуром смотрел на юношу. У него было небольшое брюхо, пышная борода, седина крапинками проглядывалась в чёрных волосах.

– Ты вообще знаешь, что такое шахматы? – мужик пустил изо рта колечко дыма. Оно достигло лица юноши. Блондин прикрыл глаза, так и не ответив. Кольцо распалось о его нос. – Видимо, нет! – сделал вывод мужик.

– Да я так, просто спросить хотел, – Эрик смущённо почесал нос.

– Лучше один раз сыграть, чем сто раз спросить! Садись! – он указал на место напротив себя.

Сняв с головы кепь, Эрик сел на поваленное бревно. Чтобы было удобнее, расстегнул зелёный мундир, кепь повесил на коленку и приготовился слушать. Мужик катал сигарету в зубах, одной рукой расставляя фигуры. Фигуры были вырезаны из дерева и явно сделаны любителем.

– Шахматы – это игра, которая представляет из себя схему всей жизни. Не помню, кто их придумал, но они были явно мозговитые ребята! Смотри, первое – башня, – он поднял фигурку из светлого дерева. – Башня ходит напрямик, – только туда, куда смотрит.

– Так разве башни ходят? – перебил его юноша.

– Чёрт их знает. Вот, может, в той далёкой стране и ходят… Не нравится – зови ладьёй!

– Это корабль?

– Да. А вот это офицер, – он поднял фигуру со странной, похожей на фрукт верхушкой. – Офицеру предназначено ходить только по одному цвету, на котором он начинает, – он показал пальцем на диагонали шахматной доски. – Конь, – тут уже вопросов к форме не возникало. – У него короткий путь, но он куда поворотливее остальных фигур. Ходит по жирной линии большой буквы «L». Теперь король, император – как хочешь – в общем, краеугольный камень шахматной битвы. Он не силён, но ценнее всех. Цель не убить его, цель – завладеть им, – создать такую ситуацию, при которой у короля не будет возможности что-либо предпринять, – мужик выбросил окурок и продолжил. – Ферзь или королева. Кто знает, кому пришло в голову сделать деву самой сильной фигурой, но потенциал её ходов огромен! – он продемонстрировал его посреди поля. – И… пешка. Её роль определяется, как пушечное мясо. Ход соразмерен статусу – одна-две клетки.

Эрик всё внимательно выслушал. Он оглядел свои фигуры – чёрные. Фигуры обоих оппонентов стояли по чёткому шаблону. У каждой только своя роль, которую ей пророчил создатель игры. И по правилам никто не смеет превысить возможности своего хода.

Мужик посмотрел на Эрика. Он внезапно протянул через доску руку и сказал:

– Познакомимся перед игрой. Форд.

– Эрик, – юноша пожал ему руку.

– Ну так начнём! Твоя сторона – просторный и волевой Кодиматрис! Моя – холодный и неприветливый, но справедливый Нортфорт!

Эрик, посмотрев на свои фигуры, так и представил солдат в мундирах вместо пешек, с жёлтыми погонами офицеров по обеим сторонам от императора и его верной императрицы, гордых всадников на конях, быстроходные суда на месте башен.

Форд, потирая руки, объявил, что первый ход за белыми и выдвинул вперёд свою пешку. Пусть он далее поддавался юному игроку, ему ничего не стоило за первые четыре хода одержать верх своим ферзём.

– Армия Нортфорта одержала победу! Император у них в руках! – победоносно кричал мужик. – Ну ладно, давай ещё раз.

Игра шла одна за другой. Эрик стал следить за возможными линиями ходов. Пару раз предугадал действия оппонента, но тот всё просчитывал намного дальше. Игра Эрика превращалась уже не в оборону, а в выживание. Кто-то из солдат подходил посмотреть на игру, но зрители быстро сменялись другими, – ничего интересного ни в одной партии не наблюдалось.

– Ну ничего, капрал, в следующий раз, – приободрил Эрика Форд, когда сигнал трубы заставил их прервать игру. – Эй, постой! – Эрик удивлённо посмотрел на него. – Всю ночь же будешь без дела сидеть, – возьми, – Форд протянул ему закрытую доску.

– С-спасибо, большое, – растерянно сказал Эрик.

– Вернёшь! – погрозил кулаком мужик.

– Ага, – доска оказалась небольшой, и Эрик, сунув её под мундир, побежал с толпой.

Эрик, может, и не хотел думать об этом, как о провале – всё-таки он новичок – но чувствовал он себя разбито. Как он себя ни утешал, ничего не помогало. Вместе с остальными он присоединился к строю, поспешно застёгивая верхнюю пуговицу мундира. Перед шеренгами солдат встал подтянутый коммандер. Его донельзя серьёзные глаза смотрели поверх голов, – ни выше, ни ниже. Он высоко задрал подбородок и стал кричать, как кричат обычно все офицеры, что было громко, однако абсолютно непонятно. Вставший в третий ряд Эрик кое-как мог разобрать смысл слов.

– Солдаты!!! Вы здесь по одной причине! Вы здесь, чтобы отдать свои жизни на благо великой империи!

«Ну-да, конечно», – недовольно пробурчал себе под нос Эрик. Эту песню он уже слышал в разных исполнениях от всех высокопоставленных чинов, а содержание её никогда не изменялось. И пусть говорили они, вкладывая всю душу, юноша не мог понять: «Вас самих ещё не тошнит от этого?» С таким же удивлением он оглядывал лица рядом стоящих рядовых, которые с трепетом в восторженных глазах смотрели на коммандера.