Шрифт:
– Тогда так и поступим. Ладно, вы двое, идите на занятия, встретимся после уроков. Так, Марина, теперь твоя песня…
В длинном коридоре, куда вышли мы с Димой, камер не было, потому что мы редко тут ходили, и режиссеры считали, что ничего интересного в этой части дома произойти не может. С другой стороны, нам и не разрешали часто сюда приходить не по делу, потому что в реалити-шоу всё должно быть на виду у зрителей.
– Нам с Мариной повезло больше Серёжи, – сказал Дима.
– Почему?
– Ему вообще не дали сольного номера.
– Его сливают, – объяснила я, хотя Дима тоже это понимал.
– Да. Потом сольют тебя, потом меня. Ну, вернее, сначала меня, потом тебя.
– Почему?
– Почему меня раньше? Потому что меня вообще не хотели брать в шоу. Меня позвали, потому что два или три человека заболели, те, которые должны были быть на моём месте – рэперами. Я был даже не второй, понимаешь? А тут на носу уже девятый концерт, потом будет десятый, одиннадцатый. В финал нас с тобой не возьмут.
– Нет! – уверенно сказала я. – Меня давно уже не пытаются выгнать!
– Тебя брали, чтобы сделать это в первом же выпуске. Просто не получилось. А потом тебе придумали образ, увидели, что ты в него неплохо вписалась, и решили ещё немного придержать. Но скоро уже финал. Ты молодец, что пытаешься зарекомендовать себя ещё и как композитора, чтобы раскрыться. Может, они подержат тебя в шоу подольше.
Мне было нечего ему ответить. Создалось впечатление, что Дима Костин понимал систему работы «Громче всех!» лучше меня.
– Откуда ты знаешь?
– Серёжа в таких делах разбирается, да и с организаторами дружит. Он мне рассказал, как в этом шоу всё устроено. То, что продюсер подобрал нас с улицы, не значит, что он не выгонит нас обратно.
– Серёжа считает, что меня выгонят? – Я вспомнила, как он уверял меня в обратном.
– Нет. Он не называл имён, просто рассказал, у кого какие роли. Выводы я сделал сам, исходя из того, что кто-то из организаторов в первом же выпуске назвал тебя, меня и некоторых, кто уже ушёл, «пушечным мясом». По тебе видно, что ты сюда не за деньги или связи попала, а за талант, но тут всё не совсем так работает. Ты не подумай, что я тебя как-то недооцениваю или недолюбливаю. Ты классная, вообще вся команда от тебя в восторге. Марина, – начал перечислять он, – Серёжа, – на этом имени он сделал особый акцент, будто бы что-то подозревал и решил проверить или намекал.
– Лучше не говори. – Мы вышли в другой коридор, уже с камерами, и я попыталась свернуть разговор.
Это был понедельник – день нашего с Мариной дежурства по кухне.
– Жаль, что тебе не дали спеть твою песню. Ты не расстроилась? – спросила Марина, когда мы пришли готовить обед.
– Нет. – Это вывело меня из мыслей о словах Димы. – Но я этого не ожидала.
– Я прям с первых секунд, как пришла в гостиную, сказала о твоей песне. Он прочитал и попросил Серёжу позвать тебя.
– Ну, Свечина не самый плохой выбор, – ответила я. Повисло молчание, которое прервал крик: «Мотор!»
– Я свою первую песню написала в четырнадцать лет, но она до сих пор лежит у меня в черновиках.
– Почему?
– Не было шанса её исполнить. В «Громче всех!» она никак не вписывается, эта песня совсем не конкурсная. И вообще она слишком личная, не думаю, что я когда-нибудь спою её.
– А о чём она?
– О любви, – сказала она, и на её лице промелькнула улыбка. – Это интересная история, но я расскажу её тебе как-нибудь в другой раз. – Марина задумалась, и остальное время у плиты мы провели молча.
Глава 11
А моя любовь не знает мой номер.
Он не позвонит мне сегодня вечером.
Он не ищет повода для новой встречи,
И остались все знаки мои не замечены.
Я разгорелась от одной искры.
Ну кто бы мог подумать, что им станешь ты?
Пусть догорят закатами костры –
Секреты счастья оказались просты.
– Отлично, это был последний дубль, – сказал Олег Викторович.
В студии находились Катя Свечина, Елена Ивановна и я.
Что мне нравилось в Кате, так это то, что, несмотря на возраст, она умела прочувствовать песню и могла исполнить её так, будто прожила всё, о чём пела. Я и сама едва ли могла бы выступить лучше, так что мне было не так жалко отдавать свою песню ей.
– Быстро мы сегодня справились, – заметила Елена Ивановна, вставая с кресла. – Раз вы сегодня последние, я, с вашего позволения, пойду. Есть ещё ряд вещей, которые мне нужно проконтролировать. – И она, как всегда добродушно улыбнувшись, удалилась.