Я села за стол. Варя продолжала накрывать, Дима что-то рассказывал Марине и сидевшему напротив меня Серёже. Я тоже начала слушать, но быстро выпала из разговора и больше не понимала, о чём шла речь. Я вдруг задумалась, где сейчас мог быть Борис Ладушкин. Мне было тяжело выбросить его из головы, потому что с тех пор, как в эфир вышел первый выпуск «Громче всех!», он не переставал названивать. Телефоны нам выдавали на две минуты в день, и я видела несколько десятков пропущенных звонков, текстовых и голосовых сообщений на автоответчике – всё от него. Живя в доме во время шоу, я была в безопасности, но это было не навсегда. Что ждало меня за его дверьми? Возможно, сумасшедший, одержимый мной. Из-за этих беспокойств я иногда и заедала стресс, после чего Меганцев снова просил меня похудеть.

– Аня! – позвал меня Серёжа. – Ты слушаешь?

Казалось, ему самому было не особо интересно слушать болтовню Димы, но делать это один он не хотел, а Марина куда-то отлучилась.

– Да, я слушаю, – притворилась я и посмотрела на него.

На пару секунд наши взгляды встретились. Он попытался что-то найти в моих глазах, затем быстро осмотрел меня саму и снова вернулся к глазам. Дима замолчал, или мне так показалось? Я даже не заметила, кто первым отвёл взгляд.

Сначала вернулись звуки: ребята, садясь за стол, отодвигали стулья, разговаривали, шутили и смеялись, Катька что-то напевала, а Дима продолжал со всеми подробностями рассказывать бессмысленную историю. Затем в глаза стали бросаться яркие цвета, в которые была выкрашена столовая, потом – тарелки с обедом, участники. Марина принесла и положила на стол несколько ложек. Бутаков больше не смотрел на меня, а я на него.

Засыпая вечером, я раз за разом снова прокручивала в голове тот момент, когда мы с Серёжей смотрели друг другу в глаза. При всём желании я не могла никак трактовать его взгляд, и это меня беспокоило. Что-то изменилось то ли в нём, то ли во мне, то ли в окружавшем нас обоих мире. Сама я не осознавала, что именно, но мне казалось, что другие люди всё заметят, поймут или сами додумают что-то не то, даже если я буду просто стоять рядом с Серёжей. Вокруг нас было полно менеджеров, организаторов, операторов, педагогов, других участников и камер, через которые всё могли увидеть телезрители и интернет-пользователи. Поделиться мыслями мне было не с кем, но не проговаривать вслух не значило не думать. Я часто просыпалась посреди ночи, часа в три, и невольно начинала вспоминать один или даже все эпизоды прошедшего дня, в которых был Серёжа. Их набиралось всё больше. Я отношу себя к тому типу людей, которым свойственно думать порой слишком много, и в тот период все мои мысли со временем неожиданно свелись к одному человеку.

По традиции выпуск начался с номеров участников, которым грозило выбывание. В числе претендентов снова оказался Серёжа. Шёл седьмой отчётный концерт, оставалось четыре выпуска и финал, так что продюсеры начали избавляться от слабых участников. Он в «Громче всех!» уже был не нужен, до финала должны были дойти те, кто реально умел петь. В этот раз номер вытянул на себе друг Серёжи Дима Костин. Бутаков пел куплеты. Ему так сильно обработали голос, что он стал звучать как инопланетянин или робот. Костин пел припевы.

– В прошлый раз ребята оценили её выступление со звездой как лучшее за концерт, и она попросила продюсера Олега Меганцева написать ей песню. Поприветствуем: Анна Реброва! – объявила ведущая.

Для сольного номера стилисты, которых наконец наняли, подыскали мне легкое бордовое платье в пол. Постановка, обещанная Олегом Викторовичем, заключалась в том, что вокруг меня кружилось несколько танцоров, пока я делала вид, что пою. Важнее всего мне было следить за своим взглядом, так как он, игривый, был основой образа. Спустя множество репетиций Олег Викторович добился своего: я выглядела таинственно и привлекательно. Он посоветовал мне представлять во время выступления конкретного человека, для которого я якобы стараюсь, и, когда я нашла в своей голове подходящий образ, мне стало легче. А о том, что этот «образ» действительно смотрел на меня в тот момент, я старалась не думать.

Песня, которую мне написал Олег Викторович, была либо слишком необычной, либо просто неудачной. Несмотря на весь мой восторг по отношению к продюсеру, она мне не понравилась. Именно то выступление – моё первое в новом амплуа – я считаю самым неудачным своим выступлением за проект. Я сделала даже больше, чем могла, чтобы вжиться в образ, это у меня получилось. Я притворилась, что поняла, о чём был текст, и все поверили, но это не соответствовало действительности.

Пришло время голосования за претендентов на выбывание. Зрители оценили запоминающийся дуэт, ещё чуть-чуть и они могли бы спасти Бутакова, но всё-таки выиграла Свечина. В отличие от Серёжи и многих других участников она не переживала, когда ей грозило выбывание из шоу, потому что расценивала так называемые «последние шансы» как возможность ещё раз показать себя. Спасать Серёжу снова пришлось команде. Я даже не помню, кто именно уходил, пока я раз за разом голосовала за Серёжу. Меня не волновало, был ли кто-то из тех ребят талантливее, мне важно было лишь, чтобы он оставался в шоу, в доме, чтобы можно было поговорить с ним или хотя бы просто увидеть его. Мы же были друзьями. Иногда у меня проскальзывали мысли о том, что он должен быть, по крайней мере, благодарен мне за то, что я держу своё обещание и всегда выбираю его.

– И Серёжа остаётся в шоу!

Спасибо ведущей, мне можно было снова начать дышать.

***

Учитель по танцам в «Громче всех!» был одним из самых известных хореографов страны на тот момент. Нам – недавно ещё подросткам, людям, только что вступившим в мир шоу-бизнеса – предоставлялась потрясающая возможность учиться у него. Его уроки давались мне тяжело, так как танцевала я хуже, чем пела, но я старалась. Мы занимались, пока не пропадали силы стоять на ногах, хотя это нужно было всего лишь для шоу, ведь мы почти не танцевали на концертах.

– А теперь разбивайтесь на пары, повторим тот танец.

Учитель всегда использовал слово «повторим», даже если мы впервые слышали, о чём шла речь, но любил по несколько раз объяснять то, что было понятно всем с первого раза.

Так установилось, что я всегда танцевала с Серёжей. В тот раз, когда нас впервые попросили разбиться на пары, он оказался рядом и успел взять меня за руку раньше, чем кто-либо ещё.

– Нам нужно создать ощущение нежности, глубокой душевной связи, – говорил учитель. – Для этого вам нужно настроиться на одну волну. Посмотрите друг другу в глаза, можно даже поговорить.