— Сейчас ты не можешь им пользоваться, — сказала я, — потому что он мой. Он принадлежит наследнику хиаджского рода.

Я кивнула вниз, на свою грудь и татуировку, запечатленную на ней.

— Но, — сказала я. — Я могу передать право собственности тебе.

— Я не настолько глупа, чтобы позволить тебе держать этот клинок.

— Тебе и не нужно, — сказала я. — Просто позволь мне прикоснуться к нему. И он станет твоим.

Она была неподвижна. Я видела расчет в ее глазах.

Конечно, она все равно бы меня убила. Это было то, о чем она думала. Она хотела всего: связи, знака Наследника, меча, короны, моей крови. Она не хотела отказываться ни от чего из этого после столетий постоянных жертв.

— Прекрасно, — сказала она.

Она поднесла меч ближе ко мне, протягивая его, но при этом крепко держа его за ткань.

— Мне нужны мои руки, — сказала я.

Ее губы сжались в тонкую линию. Тем не менее, она кивнула одному из своих детей. Маленькая девочка, та самая, которая так настороженно наблюдала за мной, подошла ко мне с маленьким кинжалом. Ее резкий удар по переплету порезал и мое запястье.

Руки свободны. Это было хоть что-то. Не достаточно. Но хоть что-то.

Я слабо улыбнулась ей и осторожно оттянула ткань, обернутую вокруг лезвия. Красное свечение казалось намного сильнее, чем обычно, оно согревало мое лицо и отражалось в глазах Эвелины, которые были широко распахнуты и не моргали.

Я уставилась на него. Клинок моего отца, якобы хранящий частичку его сердца. Находясь так близко к нему, я почувствовала, что Винсент стоит у меня за плечом, навсегда скрывшись из виду.

Если это так, подумала я, то лучше помоги мне. Ты должен это сделать.

Довольно грубо так разговаривать со своим отцом, — ответил Винсент, и я чуть не рассмеялась вслух.

Я сделала глубокий вдох и раскрыла ладони над лезвием, всего в дюйме или двух от поверхности. Я закрыла глаза и постаралась выглядеть очень, очень серьезной.

Мне было чертовски тяжело.

Используй этот момент, — скомандовал Винсент мне на ухо. Это может быть притворством, но это также может быть единственным мгновением, когда ты можешь подготовиться.

У него была хорошая мысль. Я использовала этот момент, чтобы соединиться с силами вокруг меня, ощущая комнату.

Чувствуя Ночной огонь.

Возможно, сейчас я была слишком слаба, чтобы создать его самостоятельно, или, по крайней мере, слишком непостоянна, чтобы быть уверенной, но… я чувствовала, как он пульсирует в этих факелах, чувствовала хоть слабую и отдаленную, но все же знакомую энергию.

Я могу воспользоваться этим.

Все, что мне было нужно, — это несколько секунд чтобы Эвелина отвлеклась.

Я открыла глаза и встретилась взглядом с глазами Эвелины.

— Готово, — сказала я. — Попробуй.

Она выглядела настороженной.

— Ты уверена, что это сработало?

— Это сильная магия. Она знает, что в тебе есть его кровь.

Я сказала ей то, во что она так отчаянно хотела верить. Огонек желания в ее глазах показал мне, что она купилась.

Маленькая девочка все еще смотрела на меня настороженно и дергала за юбку Эвелину, будто выражая молчаливый протест.

Эвелина проигнорировала ее, разворачивая меч.

— Возьми его за рукоять, — сказала я. — Он готов принять тебя.

Она определенно собиралась пройти через это. А как иначе?

Но надежда была странным, сильнодействующим наркотиком, и Эвелина была в его власти. Она взялась за рукоять и вытащила меч.

На мгновение ничего не произошло. В комнате воцарилась полная тишина. На ее губах появилась медленная улыбка ликования.

Она начала:

— Это…

И тут она издала крик боли.

Ровное сияние меча мерцало беспорядочными вспышками. Запах горелой плоти наполнил комнату. Звук, который издавала Эвелина, перерос из стона в крик, но она не выпускала меч — или, может быть, меч отказывался выпускать ее. Несколько детей бросились к ней, в панике дергая ее за руки. Остальные прижались к стенам, наблюдая за происходящим с широко раскрытыми глазами.

Действуй, — прорычал Винсент. Действуй сейчас же!

Один шанс. Один выход.

Страх — это гребаный ключ, Орайя, — кричал мне Райн во время испытания Третьей четверти луны.

Он был прав. Ключом были все уродства, все слабости, с которыми я отказывалась сталкиваться лицом к лицу. Все это меч вытащил из меня. Все, что причиняло мне боль.

Я дотянулась до глубины.

Глубоко в мое сердце, мое прошлое и воспоминания.

Моя ярость, мое горе, мое смятение, мое предательство. Я взяла все это. Я разорвала все это внутри себя.

Под всем этим была огромная сила.