— Готово, — наконец выдохнул я. — Грог, надевай костюм. Посмотрим, что с ним.

К сожалению, влезть в него Грог смог пусть и без одежды, но лишь не снимая ботинок и с подкладками под подошвы, чтобы хотя бы дотянуть до минимума. Костюм с синтетическими мышечными волокнами достаточно эластичен, но не настолько, чтобы обтянуть новое тело товарища по росту. Плюс я немного изменил рост активной брони с учётом «нового» роста Грога в костюме.

— Это сработает? — с сомнением спросил Грог.

— Сработает, — кивнул я. — Будет очень неудобно и непривычно, можешь забыть о второй коже, но функционировать он будет.

— Костюм висит как тряпка, — недовольно заметил он.

— Он тебя облегает сейчас хотя бы, но не так, как раньше, конечно, — поправил я его. — Залезай. Протестируем.

Грог подчинился. Я раскрыл каркас активной брони, позволяя ему залезть внутрь, после чего всё закрутил обратно. От рюкзака и брони выходило немало проводов, которые подключались как к синтетическому костюму, так и к телу. Я присоединил лишь те, что можно было присоединить, после чего не без труда вернул на место все платины брони. Под конец я надел ему на голову шлем, и зафиксировал до щелчка.

— Как?

— Как рыба в банке, — раздался едва слышимый голос Грога.

— Боюсь, так и будет теперь. Включаю.

Я подошёл к ранцу и врубил активную броню. Послышалось тихое жужжание, которое пропало, едва я закрыл короб на его спине.

— Есть?

— Да, — раздался усиленный голос Грога через динамики. — Запрашивает тестирование.

Сейчас костюм находится в ручном режиме, когда обычно находился в синхронизированном.

— Отменяй, выбери режим эксплуатации.

— Предупреждение о проблеме синхронизации и ошибка инициализации.

Нет подключения к имплантам, поэтому он сразу предупреждает об этом. А раз к ним нет доступа, то и инициализировать человека, который его надел, он не может. Обычно всё это автоматически считывается, так как костюм всегда строго принадлежит определённому солдату, но сейчас надо зарегистрировать его вручную.

— Отменяй проблему, выбери ручную инициализацию, — ответил я.

После этого костюм едва заметно вздрогнул.

— Подключилось, — раздался его механический голос.

— Отлично, — выдохнул я и снял жёсткую сцепку, освободив костюм.

Грог в активной броне сделал один неуверенный шаг, потом второй, потом третий. Раскинул руки, едва не сбив меня с ног, присел, нагнулся, немного покрутился.

— Выдаёт ошибку синхронизации.

— Отменяй. Это из-за имплантов, — посоветовал я. — Ну как?

— Как будто управляю погрузчиком.

Это был большой робот, управляющийся по-старому: ручками и педалями.

— Всё настолько плохо?

— Нет. Но он отзывается нехотя. Будто с опозданием.

— Это потому что теперь он считывает не с твоего мозга, а с синтетического костюма, — объяснил я. — Придётся смириться с этим.

— Смирюсь, — ответил Грог и подошёл к ящикам с вооружением, после чего открыл и достал градомёт.

У нас было три градомёта автоматного типа и три типа пистолетного. Калибр одинаковый, но размеры разные, как и скорость стрельбы. Один, по сути, автомат, другой — пистолет. Патроны: всё те же пятнадцатимиллиметровые ракеты, отстреливаемые из гильзы и летящие со скоростью выше пули.

Ещё у нас были ножи. Не те зубочистки, а большой надёжный кинжал под стать самой броне, которым можно было разрубить простого человека одним ударом. Цепные мечи мы не использовали, так как тот был слишком шумным, а мы разведчики.

Лазерные винтовки мы не рассматривали. Их космодесант не носил, а для меня она была как раз. Обычная винтовка, но стреляющая лазером, а не пулями.

Пока Грог проверял, что у нас есть, я вернулся к компьютеру. Диагностика прошла успешно, но результаты слегка расстраивали. Однако первым делом я всё равно обратился к внутренней системе. Меня интересовало, сколько пробыл здесь корабль, прежде чем мы нашли его.

И последний запуск был… год назад. То есть год назад он потушил реактор и отключил все системы, когда обнаружил аварийное состояние, но не дозвался до команды. Перед отключением он пролежал максимум день-два, поэтому можно было сказать, что, по сути, он пробыл здесь год.

За это время или во время крушения многое вышло из строя. Аварийный маяк был цел и работал, что и не удивительно, но вот система связи не отвечала. Она находилась в носу корабля и дублировалась на крыше, однако не было никаких признаков, что жива.

То же самое касалось и третьего с четвёртым двигателей, четырёх нижних турелей с маневровыми двигателями. Система жизнеобеспеченья работала, но с перебоями, постоянно выдавая ошибки.

Ещё было нарушение работы реактора, из-за чего он работал в целях безопасности на одну треть. Была утечка из трубопровода охлаждения и системы рециркуляции воздуха, повреждение щитов, нарушение герметичности и множество других, более мелких ошибок.