Налив борщ Артёму, тут же поворачиваюсь к следующей тарелке, так и не удостоив Базова взглядом. Это всё моё неумное воображение, но меня будто ментальными волнами сносит, исходящими от него. Тело покачивается от воздействия.

— Что, даже не плюнешь? — вкрадчиво интересуется Артём, чуть сдвигаясь в сторону и давая подойти ко мне следующему человеку.

Молчу, не смотрю, не поворачиваю голову. Будто его нет, или я глухая. Или всё вместе. Но посыл вроде бы однозначный — «Пошёл ты, Артём!»

— Алиса! — раздраженно шипит, словно я ему что-то должна.

Мы начинаем привлекать внимание. Снова. Вокруг шепотки, липкие улыбки, любопытные взгляды. К лицу приливает жар. Я не привыкла так часто становиться объектом для обсуждения, но рядом с Базовым это случается постоянно.

— Алиса, я тут, — щелкает пальцами у моего лица.

Вынужденно перевожу на него взгляд. Надеюсь, что он полон надменного равнодушия, хоть и щеки предательски горят.

— Где ты, мне совершенно неинтересно, — медленно, деля на слоги слова, отвечаю словно общаюсь с признанным психиатром идиотом.

И снова демонстративно отворачиваюсь.

Давай, уходи уже! Отстань от меня! Нервы итак на последнем пределе звенят.

— Даже так? — тянет с издевкой и совершенно непонятной мне дрожащей злобой в голосе, — Алиса…Что-то я сейчас не понимаю. Это мне в пору обижаться, с чего вдруг ты тут такая оскорбленная?

«А тебя разве не утешили?» — едко интересуюсь я про себя, но вслух лишь снова мажу по нему ледяным взглядом.

Я не собираюсь ничего пояснять. Если он даже не понимает, что не так, то такому человеку разве объяснишь. Подумаешь, пошёл сразу к Куницыной? Ну я же не согласилась по первому требованию…Виновата сама! Ведь так думаешь, Базов, да?! Ещё и наглости хватает стоять тут и права качать…

??????????????????????????Наливаю очередную порцию борща дрожащими от напряжения руками. Очередь двигается. А Артём так и стоит чуть сбоку, и методично просверливает во мне дыру. Студенты уже устали его обходить. Не гляжу на него. Игнорирую.

Думаешь, ты упрямый? Я тоже.

И он не выдерживает первый. Наверно потому, что в этой ситуации именно он выглядит как дурак. Через пару минут Артём ударяет ладонями по раздаче и резко отталкивает ко мне обратно тарелку с борщом, проливая немного тёмно-красной жидкости прямо на стойку. Продвигается наконец к кассе.

— Придурок, — беззвучно шиплю ему вслед, протирая тряпкой лужу супа, оставленную им на моём рабочем месте.

Позволяю себе посмотреть на его широкую удаляющуюся спину, обтянутую голубой футболкой.

И совершенно иррационально вдруг хочется расплакаться.

Правда, неясное, но вполне требовательное желание рыдать быстро проходит, стоит Артёму заставить уже устроившихся в самом конце столовой друзей пересесть и занять ближайший ко мне длинный деревянный стол.

Но Базову и этого мало, и он занимает лавку прямо напротив раздачи, и его тяжелый взгляд исподлобья вновь демонстративно впивается в моё лицо.

Вспыхиваю, когда встречаемся с ним глазами. Замираю на секунду, чувствуя, как прошивает жаркой электрической волной, исходящей от него. Моргаю и отворачиваюсь. Машинально беру следующую пустую тарелку. И следующую, следующую…

На автомате. Лицо застыло, мимика не слушается, я чувствую его взгляд на себе. Ничего не могу с собой поделать, но цепко слежу боковым зрением за его размытым силуэтом. Движения словно деревянные, даются сложно, будто я мешки таскаю, а не половником работаю. Даже испарина на коже выступает.

Боже, это издевательство какое-то…Ну что он так смотрит?!

Будто и не было у него веселой ночи, и мы до сих пор стоим в густой тени крыльца нашего корпуса, и он так и ждёт от меня внятного ответа на своё предложение.

Не просто ждёт. Требует.

Какая наглость…

Шел бы у Куницыной спрашивал…!!!

Стоит вспомнить Аню, как она, окруженная своими подружками, материализуется в очереди. Громко болтают о чём-то, хохоча, и, ещё не успев получить еду, уже машут Артёму и его дружкам.

— Мальчики, мы к вам сядем?

— Конечно! — орут те хором и дружно заранее теснятся на лавках, оживившись.

И Артём тоже двигается, тут же переключая своё осязаемое внимание с меня на Аньку и её курятник.

Девчонки кокетливо хихикают, а у меня челюсть сводит так, что зубы рискуют раскрошиться. Пока девочки шумной стайкой продвигаются ко мне всё ближе, искоса слежу за Куницыной, чувствуя, как внутри набухают самые тёмные мои чувства.

Анька сейчас вся прям такая…Глазами стреляет, губы натужно тянет в улыбке и даже порозовела — не Куницына, а Звезда…Бесит!