После чего, словно бы окончательно разряженный аппарат, закрывает глаза и тело его, обмякнув, с гулким «бум» падает обратно на кровать так, что та жалобно скрипит.

В какой-то момент меня охватывает ужас и я решаю, что это были его предсмертные слова и агония, и теперь он попросту умер. Но уже в следующее мгновение, когда я готова поддаться панике, его грудь медленно, но верно, поднимается.

А потом опускается.

И вновь повторяет это движение.

Незамысловатое, но приносящее такое облегчение.

Дверь все-таки скрипит и Милли озадаченно заглядывает внутрь, не переступая порога:

– Все норм? Это Лео кричал?

– Да – киваю – но сейчас уже все нормально.

Сестра скептично глядит на кровать, которая теперь уже почти полностью перекочевала на пол:

– Тебе помочь?

– Нет, он уже угомонился. Я сейчас подправлю матрас и дам ему отвар. Все нормально, иди.

Она еще какое-то время неуверенно мнется:

– А отвар еще не остыл? Может мне сходить, попросить у Илинки нового?

А, понятно, откуда ноги растут. Лишь бы предлог найти туда сходить.

– Жидкости слишком много, она так быстро не должна остыть – говорю – а если даже чуть и убавит, так теплый лучше, чем кипяток. Только рот бы ему обожгли.

– Ладно.

Она поникает, но все-таки выходит и закрывает за собой дверь.

Лео продолжает лежать смирно, но не проявляя никак признаков того, что все-таки собирается проснуться. Я встаю и принимаюсь подправлять разбросанные вещи. Мне требуется порядком десяти минут, чтобы привести в норму все, включая его кровать. С кроватью, конечно, сложно сказать наверняка – я не могу окончательно ее заправить, пока Лео лежит на ней.

Но по крайней мере вернула подушку, одеяло, и попыталась немного сдвинуть обратно матрас (правда безуспешно).

После чего, подперев подушку немного иначе, повторяю тот маневр, который и собиралась сделать с самого начала. Не без труда опираю его на подушку, создав полу-сидящее положение, и чуть запрокидываю голову. Есть риск, конечно, что так человек может поперхнуться.. но если вливать совсем немного, и контролировать как-то этот процесс.. в любом случае, других вариантов нет.

Требуется еще полчаса, чтобы полностью влить в него отвар.

Однако, прислушавшись, различаю за дверью какие-то разговоры – Милли смотрит что-то в интернете. Значит, выходить еще рано. Потому, держа на всякий случай чашку в руках (если заглянет – скажу, что еще не весь отвар споила), сажусь на кровать рядом с другом.

Точнее, на самый ее край и не без опасений получить коленом по спине, если он вдруг резко примется метаться.

Но этого не повторяется. На удивление.

Он больше не заговаривает, ни мечется, и вообще вновь лежит так же спокойно (мертвенно-спокойно), как и в машине. Однако, я начинаю замечать, что пепельная серость понемногу сходит с его лица. Конечно, не о каком румянце речи нет, и бледность, конечно же, все еще при нем.. но хотя бы эта мертвенная, по-настоящему трупецкая серость начинает немного отступать..

Интересно, это отвар так быстро подействовал?

Невольно задаюсь вопросом – ушел ли уже Габи, и пришел ли он в себя? Что они там делают? И будто бы мгновенным ответом (здравствуйте, мэм, любой каприз за ваши деньги – идите рассчитайтесь на кассу, мы пока упакуем) слышу стук во входную дверь.

Тут же скрипит диван и быстрые шаги Милли.

Дверь открывается.

– О, Носферату! – голос сестры – спасибо, Сандра!

Сандра.

– Да уж, а то вы его забыли.. – смущенный голос подруги – а он так перепугался, еле его словила, он даже покусал..

Смех Милли:

– Да, это он может. Ну же, мальчик, чего же ты.. ай!

Визг и приглушенный смех. Очевидно, кот все-таки вырвался. Ладно, зато теперь он хотя бы бегает по этому домику и мы точно знаем, где его искать. Лео и правда может расстроиться, если в какой-то момент судьба его любимого кота станет загадкой.

Дверь уже скрипит вновь – очевидно, Сандра уходит, занеся то, что хотела, но голос Милли:

– А что с тем парнем, Габи? Ему уже лучше?

Впервые радуюсь любопытству сестры, и сама замираю, боясь прослушать и слово:

– Все нормально – нарочито беззаботный голос Сандры – он пришел в себя, и мы его уже проводили. Он тут, через ограду живет.

– А почему он закричал?

– Не знаю – я почти вижу, как Сандра фальшиво дергает плечом – он же болен, Милз. Его пугает все на свете. Ну ладно, пойду, а то Инке еще помочь убраться надо, после отвара этого..

– Ну ладно..

Скрип двери, щелчок.

Шаги сестры, вновь скрип дивана.

И когда я уже решаю (глянув на часы), что ждать ее засыпания бесполезно – очевидно, она принципиально будет дожидаться меня хоть до самого утра – и встаю, собравшись выйти.. Лео вдруг медленно, со сдавленным стоном, открывает глаза.