Кивает на Милли:

– Вместе отнесите. Потому что.. напоить надо будет, а он без сознания..

– А как его тогда напоить? – изумляюсь я.

Между тем, крики Габи уже совсем сходят на нет, зато вот сопение становится куда как громче. Илинка нас едва ли уже не выталкивает взашей обоих из дома:

– Это просто.. главное дай поскорее, пока не остыл..

– С ним точно все..

– Будет в порядке – поспешно кивает она и, и наконец, выдворив нас, захлопывает дверь прямо перед носом.

Для полноты абсурдности картины не хватает щелчка замка, запирающего дверь изнутри – но нет. Такого не следует.

Однако, и так понятно, что до утра нас там особо не чествуют.

Все-таки это странно.

Илинка сказала, что

(…он начал задыхаться, я побоялась, как бы не приступ..

– да не должно.. такое бывает, от страху. наверное, испугался чего…)

первый раз это было от испуга. А ведь началось тогда, когда он нарисовал этот номер и говорил про незнакомца.. и теперь, заново, когда я спросила, что тому от меня надо..

Но что в этом вопросе так могло испугать Габи?

Или не в вопросе, а.. он в самом деле что-то увидел в моих глазах?

Ради бога, он же просто дебил со справкой, а не маг или колдун! Что он мог увидеть там? Отражение кухонных лампочек?

Наверняка просто перевозбудился. Запоздавшие в развитии слишком впечатлительные. Читала, что их и до слез легко довести, и до смеха взахлеб, и до истерик.. короче, до всех доступных человеческих эмоций.

Он-то ладно, с ним понятно.. но вот..

– Илинка же нарочно нас сбагрила! – озвучивает мою мысль Милли, недовольно фыркнув на дверь дома, после чего мы плетемся к летнему домику.

Стараюсь осторожно нести чашку, не пролив ни капли, хотя она слишком полная. Прямо до краев. Кажется, Илинка не особо контролировала этот процесс.

Потому что..

Слишком торопилась нас выпроводить. Будто бы боялась, что он может выдать что-то еще.. но что?

– Я вижу – отвечаю сестре.

– Конечно видишь! – взмахивает руками – это бы даже слепой увидел! Но почему? И почему парень закричал?

– Я не знаю – впервые за день отвечаю ей честно – понятия не имею. Но он чего-то испугался, как и тогда, на улице, когда первый раз начал задыхаться..

– И что значит

(..он злой! очень черный! он ударил меня! я упал..)

черный? – фыркает она – типо, темнокожий?

И тут же ее лицо вытягивается в понимании:

– Или.. или он имел ввиду типо колдун? Ну конечно.. очень злой-очень черный! Он говорил о каком-то темном колдуне?

– Бога ради, Милли, откуда я знаю! Он же.. немного ребенок. Вполне возможно, он этим просто имел ввиду плохого человека! – раздражаюсь, пока поднимаемся на крыльцо летнего домика – открой лучше дверь, чтобы я не разлила..

Милли открывает дверь, пропуская меня внутрь, и забегает следом:

– Ага, плохого, как же! Он же сказал, что тот ударил его глазами! Глазами!

– Может, просто зло посмотрел..

– Ты не считаешь так! – шипит она – я же вижу! Ты сама считаешь иначе, тогда нафига врешь мне? Потому что это как-то связано с тем, что произошло вчера?!

– Давай потом, Милз – останавливаюсь у порога комнаты друга – надо помочь Лео, а все остальное подождет. Отвар остынет. По-моему, это важнее.

Я так ставлю вопрос, что у сестры просто нет шансов как-то на это ответить без оскорбления Лео. Потому она лишь фыркает и демонстративно плюхается на диван нашей комнаты:

– Хорошо, я подожду.

Что ж. Значит, я буду напаивать Лео отваром очень и очень долго.. настолько долго, насколько потребуется, чтобы по выходу не получить дюжину вопросов, от которых уже голова болит и хочется зашить Милли рот ниткой.

Согласна, может на ее месте я бы тоже бесилась. Все что-то знают, но скрывают от тебя..

Впрочем, я и бесилась, оказавшись в такой же ситуации в замке между Владом и Локидом. Но, опираясь на свой опыт, я теперь знаю, что намного лучше пусть беситься от того, что чего-то не знаешь.. чем это что-то узнать.

Облегчения это не приносит.

Так что пусть лучше бесится. Приедем в Америку – она быстро вольется в обычную колею, встретится с друзьями, обо всем этом забудет.

А вот если узнает правду.. забыть уже не получится.

Молча захожу в комнату Лео, плотно прикрыв за собой дверь. Если не прикрою, то Милли непременно будет туда коситься и рано или поздно поймет, что я просто тяну время. Поскольку делаю я это сама, то часть отвара все-таки проливается на старый, затертый ковер. Что ж, неважно. Уверена, на деле его и не должно быть столько много. Думаю, если бы Илинка схватила не чашку, а кастрюлю – то и ее бы в тот момент наполнила до краев.