Шрифт:
– Жду подсказок.
Она приучилась говорить, как чревовещатель, почти не шевеля губами. Наверное, еще не скоро избавится от этой привычки.
«– Если я говорю «можно» – ты делаешь шаг вперед. Значит, у тебя в запасе как минимум десять секунд, пока я просчитываю дальше…»
Вместо ответа Тереза кивнула. Ей казалось, она собирается прыгнуть с парашютом.
«– Можно»
У неё так сильно колотилось теперь сердце, что Тесса прокляла собственную жадность. А может, вовсе не жадность ей двигала, а, чтобы, наконец, заметили? В хорошем смысле этого слова. За умение, за смелость.
Первый шаг. Пол казался целым, неподвижным. Три секунды, четыре. Если замолчит Информатор, если засбоит гарнитура… Таких дурацких совпадений ведь не бывает?
«– Можно»
Шаг номер два. Лучше бы она выпила перед этим тестом для храбрости. Лететь со склона на лыжах было куда легче.
«– Стой» – долгие секунды тишины. Возможно, по короткой дорожке кто-то двигался, возможно, нет – ей теперь было все равно. Единственное, что видела Тесса – следующую плиту. И ощущала гирями, приклеившимися к бетону, ступни собственных ног. «– Можно»
Не верилось, но они прошли почти половину пути без «сбоев». А после Терезу, которая всё это время силилась отключать тревожные мысли, вдруг обуял страх. А, если свалится? Далеко ли лететь? Куда? Она попадет обратно в родной мир, в ту подворотню? Снова будет умирать? Придет ли человек-поле?…
«– Тереза, уйми беспокойство… Шагай»
А ей тяжело. Вперед – почти невозможно. Почему-то казалось, что сейчас, вот прямо сейчас, она рухнет в бездну, как все на этом пути до нее.
«– Ты перестраиваешь комиссионный код своими страхами. Пойми это… Шагай… Нет, стой!»
Она качнулась вперед, как пьяная, и осталась на месте.
– Я боюсь…
«– Думай о деньгах»
– Я уже не хочу деньги. Я хочу жить.
«– Ты будешь жить»
Так или иначе. Вот только иначе ей уже не хотелось. Ей нравилась ситуация здесь, в Монтане, с гарнитурой на ухе, с другом.
– Ты уверен?
«Шагай! У тебя две секунды. И со следующей сразу вперед…»
Она подчинялась, но ей начинало казаться, что с ней говорит не Информатор, но играет шутки испуганное сознание.
«– Стоим… Стоим… Если ты не успокоишься, они провалятся все…»
Даже он, человек на том конце, который не человек, стал серьезен.
– Как мне успокоиться? Дай… Возьми меня за руку! – она, невзирая на окружение, заговорила громче.
«– У меня нет руки»
– Возьми понарошку, виртуально…
Ей уже чудилось, что плита растворяется, что она держится неплотно. Не верилось, что Информатор что-то сделает, но она вдруг ощутила его поддержку. Настоящую. Как будто он не взял за руку, но обнял за плечи, и стало стабильно в мире, стало хорошо. Возвращалась ясность.
«– Шагай… У тебя две секунды… Шагай… Стой…»
Осталось шесть гребаных плит.
Несмотря на частично вернувшуюся храбрость, всё более ватными становились ноги.
«– Дальше два прыжка… Стабильными остались две плиты. Одна через одну… Вторая у самого парапета… Сможешь допрыгнуть?» – пауза. Тишина. «– Да?»
– Да…
Она наметила их себе мысленно, как светящиеся. Ей, кажется, никогда не было так тяжело, даже, когда на физре их заставляли прыгать через «козла», когда она запнулась об него, отбила себе ногу…
Мысленно обзывая себя гребаной Ларой Крофт, Тесса совершила два перелета – один на первую указанную точку, второй на вторую. И впервые по-настоящему ощутила стабильную почву под ногами.
И перестал существовать мир, потому что пальцы легли на тугие пачки денег. Отличный куш, просто отличный! Ей кто-то аплодировал от стены, кто-то шептался, кто-то вздохнул с завистью.
«Теперь назад. Быстро»
– Почему быстро? Ведь пол стабильный.
«– Есть подвох»
Она сунула деньги за отворот майки, заправленной в джинсы, с проворностью профессионального вора. Развернулась, под одобрительным взглядом надзирателя зашагала назад. Почти дошла до «берега», ступила одной ногой на бетон, уже не расчерченный плитами, когда под пяткой провалился весь игровой пол. Растворились «клетки» – оттуда сияло марево.
Она успела, но качнулась, подумала, что сейчас упадет…
Её руку схватили пальцы Анжелы, дернули вперед.
Почти уткнувшись в русскую, Тесса, испытавшая ворох чувств, выдернула руку.
– Я сама могу!
Сложно сказать, смогла ли бы она сама, должна была. И подачки тех, кто её ненавидит, ей не нужны. Лика, все еще бледная после собственного перехода, поджала губы – как хочешь, мол, дура.
– Всё! – хлопнул в ладоши, подводя итог надзиратель. – Все на выход!
Оставшиеся покидали зал послушной цепочкой. И только Тереза шла, сияя злой мрачностью, как черный самовар – она уходит победителем. С сотней тысяч долларов. Она взяла приз!