— Ты ее знал, да?

— В какой-то степени, — ответил я, решив не уточнять, в какой именно.

— Увы, Марк. — Адам вздохнул. — Мы все кого-то теряем. Мы все кого-то потеряли. Всех не спасти.

— Знаю. — Я поднял взгляд на его мрачное лицо.

— Мне просто показалось, что надо что-то сказать. — Адам развел руками. — Вроде бы так принято… Нет?

— Понятия не имею. — Я пожал плечами. — В любом случае, ты же не думаешь всерьез, что я тут собираюсь сопли развешивать?

— Нет, не думаю, — честно ответил Адам. — Но лишь потому, что я вообще не думаю о том, что ты будешь делать. У меня нет идей. Несмотря на то, что я думал, что неплохо тебя знаю, сейчас я действительно в тупике. Подскажешь?

— Что тебе подсказать? Что я намерен делать дальше?

Адам кивнул.

Я перевел взгляд на свою руку, в которой уже лежал, загадочно бликуя острыми гранями, красный камень.

— А дальше я воспользуюсь тем, что ты неоднократно про себя рассказывал. О том, что твоя работа — брать самые невероятные истории и исходить из того, что они — правда.

— Было такое, — подтвердил безопасник.

— Так вот сейчас ты услышишь самую невероятную из всех историй. Мою историю.

Передав наконец тело Джулин спасателям, мы сели в машину Адама — только там никто не мог подслушать наш разговор.

Сейчас я готов был доверить эту историю только Адаму, и то «доверить» — не совсем то слово. Скорее я рассчитывал, что выгода от того, что я ее расскажу, перевесит вероятные негативные последствия.

Особенно если учесть, что эти самые последствия даже в теории были околонулевыми. Что он может сделать?

Расскажет Ноксу, Лютесу и Ванессе?

Не расскажет.

Они для него практически посторонние люди, и ему просто незачем будет это делать.

Расскажет своим, в управлении службы безопасности?

Ну пусть рассказывает, он же сам говорил о том, что его и так считают белой вороной и практически терпят в управлении. После подобного рассказа, думаю, его вообще окрестят умалишенным и отправят в бессрочный отпуск… Причем сам Адам, скорее всего, тоже это понимал.

Так что максимум, чем я рисковал, это тем, что Адам обидится на то, что я не рассказал обо всем намного раньше. Но, если бы это случилось, то уже я бы решил, что этот человек выжил из ума, потому что Адам, которого знал я, был трезвомыслящим и рациональным, и такое понятие, как «обидеться», не понимал в принципе. Как и я сам, кстати.

— Я так и знал, что за всем этим стоит какая-то история, — заметил Адам, еще только садясь в машину. — Слишком все это странно для того, чтобы быть простым… простым… как бы это назвать…

Он пощелкал пальцами, подбирая слово.

— Простой правдой жизни? — улыбнулся я. — Хочу тебе напомнить, что ты живешь в мире, в котором одна молодая девушка способна закрыть целый город от обстрела артиллерийской батареи, сохранив множество жизней.

— Действительно. — Адам посмотрел через лобовое стекло машины куда-то вверх, вытянув шею. — Кстати, если тебе интересно, батареи, которые обстреливали город, прекратили это делать. Частично их отбили обратно, частично пришлось уничтожить. Если такое повторится еще хотя бы раз…

— Не повторится. Если все пройдет как надо, то — не получится. — Я покачал головой. — Вальтор умрет, а без него троттлисты не будут сражаться. Вся его парадигма войны основана именно на том, что люди бьются не за идею, не за страну или там графство, не за свои семьи, а непосредственно за него. Он плодит фанатиков, и именно поэтому троттлисты так опасны… И поэтому же — слабы.

— Так-так. — Адам оживился и подобрался. — Кто такой Вальтор? Это мы уже начали историю?

— Это мы выдернули кусок из ее середины, — усмехнулся я. — Впрочем, ты прав, надо рассказывать по порядку. И давай начнем с простого вопроса — что ты скажешь, если я заявлю тебе, что, кроме вашего мира, есть еще и множество других?

— Скажу, что как и со всеми прочими гипотезами, я вполне себе принимаю и эту тоже. — Адам пожал плечами. — Это моя работа.

— А что, если я скажу тебе, что с помощью сильной, очень сильной и сложной магии можно перемещаться между этими мирами? Буквально в каком угодно направлении?

— Скажу, что современная физика допускает возможность этого и без всякой магии в том числе. — Адам опять пожал плечами. — Так, стоп. Мы это сейчас гипотетически или это уже начало истории?

Вместо ответа я поднял руку, нарочито медленно сгущая в ней нож, а, когда он полностью появился, плавно повел клинком по воздуху сверху-вниз, распарывая пространство.

Края разреза засветились фиолетовым, и, когда его длина стала примерно полметра, они резко раздвинулись, словно их растянули с той стороны руками, показывая какой-то другой мир.

Я заглянул в окошко лишь мельком, и обнаружил, что разрыв открылся где-то высоко — наверное, на склоне, или даже вершине горы. Впереди, до самого горизонта, простиралась местами обугленная, почерневшая, высохшая, словно лишайниками покрытая, земля. Кое-где эти проплешины перемежались глубокими огромными воронками, которые даже на вид достигали в диаметре сотен метров, и на их краях можно было заметить остатки зданий.