Судя по мату, наши в подвале. Но сверху фрицы гранаты швыряют, они же этот чертов дом как свои пять пальцев знают. Во двор уже тоже не высунешься, догадались немцы, откуда группа проникла.

— Парн, по подвалу проверьте, там еще подъем на этаж должен быть, – орет Серега.

Снизу неразборчиво отвечают – заглушает работающий на втором этаже пулемет. Лупит короткими, но почти непрерывно. В кого? Куда?

Есть ли второй подъем из подвала? Подвал хороший, крепкий, должны были немцы об удобстве передвижения позаботиться, время у них было. Подвал-то на загляденье, купеческий, наверное.

— Командир! Каску! Каску! – кричит Кононов, неудобно, «крючком» залегший возле лестницы.

Верно. На голове у старшего лейтенанта все еще немецкий шлем, тут свои разом положат и не почешутся.

Сбросив опасную каску, Серега наблюдает за двором – вот там горит-искрится, вроде заряд-то невелик, а упорная химия. Не рискуют пока немцы там сунуться. С улицей проще – с одной стороны наши, с другой фрицы, но подойти им не дадут. С торца дома могут подскочить… Вот же: казалось, дом взять трудно, а оборонять такими скромными силами тоже не очень-то большое счастье…

— Стоять!

— Свои, свои, товарищ старшлитенат! – орут из конца коридора.

— И где там была дырка? – с интересом уточняет товарищ Васюк.

— В банной, э, в смысле, в ванной. Вдоль труб пробили.

Нужно будет учесть такую возможность. То-то в ванной комнате дверь была снята. А пролом сразу не заметили, внимательнее нужно быть, усидчивее…

— Занять оборону. У окон осторожнее. Готовим атаку на второй этаж. Сапер, Костя-Конопач, ты где пропадаешь?

…Немцы наверху что-то ворочают, не иначе, баррикадируют у лестницы. Там бы и рвануть, но насчет этого саперу виднее. Специфика.

…Работают люди: наблюдают, готовят штурм-подъем. А незадачливый товарищ гвардии старший лейтенант разыскивает свою шапку – скинул вместе с каской, теперь поганая каска – вон она, а шапка сгинула. Прямо наваждение какое-то с этими головными уборами. Привязывать ушанку на резинку как рукавицы, что ли?

— Готово, товарищстарлейтен. Тут вот рванем.

— А как подниматься? Лестница?

— Шкаф крепкий, устоит, подвинем от стены, дальше вон табуреток – тоже крепкий.

— Еще что-то ищите, подопрем. Там примеряться времени не будет. Быстрота и натиск!

— Понял, сделаем.

— Знамя наше где? Не утеряно?

Знамя – конечно, не знамя, а сигнальное приспособление. Замена рации, которую группе не дали, да, видимо, никогда и не дадут. Привязанный к рейке прямоугольник осторожно выставлен в окно. Окно второе от угла дома, как уславливались.

Серега присаживается в коридоре, закуривает. Вспотевшая голова мерзнет. Этак и мозг простудишь, или что там от него осталось.

Наверху пощелкивают выстрелы, но это так, для порядка. Лихорадочно соображают немцы, что нужно делать, с какой стороны их атакуют, готовятся.

— Ракета! – орет наблюдатель.

— Тедер, ты хоть уточни: чья и цвет? – намекает старший лейтенант Васюк.

— Наша! Белая! Условленная!

— Тогда по местам. Саперы, вы…

Кто-то кричит у знаменитой ванно-банной части помещения. Серега проскакивает туда… Нет, это чуть дальше.

Сержант Парн лежит у окна, на немецком трупе. Сержанта ползком оттаскивают к стене: мертв, в голову стукнуло, щурится сержант, в открытом глазу недоумение застывает.

Старший лейтенант Васюк матерится – длинно, грубо, не сдерживаясь.

— Он к немцу сунулся… тама у фрица парабеллум – осторожно пояснят кто-то из коридора. – Снайпер, должно быть. Ждал.

— Вот… Нужную жизнь на пистолетик-трофей махнул, купился… … – рычит Васюк. – Автомат возьмите у дурака. И к делу, сейчас начнут…

Артиллеристы лейтенанта Пашки начинают без промедления. Бьют по дальнему углу дома, довольно точно. Но, между прочим, сидеть под обстрелом даже легких «сорокапяток»… оно не особо. Группа отошла в противоположную часть дома, задеть не должно, но все равно погано. Серега сидит, прикрывая голову – кто-то передал найденную командирскую шапку, но она все равно холодит, не согрелась пока бродячая одежка. А с сержантом ошибся. Но как угадаешь? Вроде спокойный был, рассудительный, не сопля какая… Парабеллум ему… а то бы не успел, ой, дурак-дурак…

Снарядов должно быть шесть, но прилетает почему-то пять. Не дожидаясь обещанного, командир кивает саперам.

Поджигают пристроенный под потолок заряд тротиловых шашек, прибегают. Пауза… вот – шестой снаряд тюкает в дом, одновременно грохочет...

Война – жутко пыльное дело.

— Пирамиду! – кричит, кашляя, старший лейтенант.

Шкаф сдвигают мигом, рядом импровизированная лесенка, само собой, жутко шаткая, Серега подпирает ее плечом, остальные придерживают. Кононов уже лезет, чуть ли не по головам, оскальзывается, но хорошо, что в валенках. За ним следующий автоматчик…, командир взбирается четвертым…