Она позвонила, но ответа не дождалась. Тогда она заметила, что дверь не заперта.

— Патрик? Нерисса? — позвала она и, осторожно толкнув дверь, вошла внутрь.

На кухонном столе она нашла россыпь мелочи, несколько ключей, билет компании «Эйр Франс» и мятый комок квитанций на аренду машины. Машина была взята на имя Патрика. Теперь, по крайней мере, она знала, что он еще где-то здесь, поблизости.

Но где?

Потом она заметила, что дверь холодильника слегка приоткрыта.

Очевидно, уже несколько часов, поскольку включилась программа разморозки. На полке стоял пакет молока с неровно оторванным краем, коробка крекеров и банка арахисового масла с торчащим из нее ножом. Выглядело это так, будто кто-то подошел к холодильнику, чтобы достать еду, но на полпути передумал и вообще об этом забыл. Что же случилось с этим человеком? Он был лунатик? Или пьян?

А может, подумала она, у него появился вариант получше, и он в спешке покинул дом. Может, позвонил месье Панабьер и предложил выпить в «Бар-Табак». Может, он и сейчас там.

Она быстро нацарапала записку, попросив Патрика позвонить ей, прижала ее пакетом молока и покинула дом.

Всю дорогу до «Бар-Табак» она бежала. Но Патрика там не оказазалось. Местные жители заверили ее, что он в деревне не появлялся, что он в Лондоне.

У него, наверное, все прекрасно, сказала она себе, возвращаясь на мельницу. Скорее всего он просто ушел прогуляться и забыл о времени.

Была половина седьмого.

Если она собиралась прочесывать подвалы, то это надо было делать сейчас. А с Патриком — она сделала все, что могла. С этого момента пора кончать.

Через три с половиной часа, когда она пыхтела, переворачивая корзины с покрытыми паутиной чрезвычайно тяжелыми бутылками, зазвонил телефон. Она бросилась наверх и схватила трубку в последний момент, когда автоответчик уже выдавал: «Оставьте, пожалуйста, сообщение».

— Где, ты, черт возьми? — закричала она. — Я несколько часов не могу до тебя дозвониться!

— Ах, — сказала Кейт, — так он не звонил?

— Что? Что?

На другом конце линии помолчали. Потом Кейт произнесла:

— Антония, извини. Но мой никчемный муж только что вспомнил, что час назад он получил сообщение от твоего юриста. Ну, от Патрика. Он говорил, это срочно, вот я и подумала, что надо позвонить.

Антония вцепилась в трубку.

— Что он сказал?

— Фил не может точно вспомнить.

— О, Кейт!

— Знаю-знаю, завтра утром он получит шестьдесят ударов плетью. Но он действительно не может вспомнить, кроме того, что это срочно и что Патрик просил тебя перезвонить как можно быстрее.

— Когда? Когда он звонил?

Шепот на другом конце линии.

— Примерно во время ланча. Фил помнит, потому что ел сандвич.

— Ланч… Это было часа два назад.

— Откуда он звонил?

Опять бормотание.

— Прости. Он не может сказать.

Антония прикрыла глаза.

Кейт вздохнула.

— Антония, милая, так продолжаться не может. Почему ты не скажешь ему о своих чувствах?

Она перевела дыхание:

— Потому что я не могу его найти! Знаю, что это звучит нелепо, но я все облазила и нигде его не нашла! Он здесь, я уверена, потому что машина, взятая напрокат, стоит у его дома. Но входная дверь открыта, и дверь холодильника тоже… Кейт, а я не могу избавиться от ужасного чувства, будто что-то случилось.

Вновь наступило молчание. Затем Кейт сказала в своей чрезвычайно прагматичной и деловой манере:

— Я не буду просить тебя, чтобы ты не беспокоилась, — вряд ли это поможет. Но когда я разговаривала с твоим парнем по телефону на прошлой неделе, мне он показался довольно разумным. Господи, Антония, он же юрист! Он сам о себе позаботится. И он не мог уйти далеко без машины!

— Верно, — с надеждой произнесла Антония.

Кейт выдержала паузу.

— Короче, если он не объявится до полуночи, звони в полицию.

Когда Антония повесила трубку, мельница показалась ей очень темной и тихой. Она стояла у холодильника, гадая, что делать. Время приближалось к одиннадцати, а она поверхностно прочесала подвал, который, чего она и опасалась, оказался полосой препятствий из пустых бутылок и других непонятных вещей, о назначении которых она даже не догадывалась. Это место должно было быть раем для Майлза, он мог спрятать кантарос где угодно. А у нее было чуть больше часа, чтобы его найти.

Или, рассматривая другую возможность, у нее было чуть больше часа, чтобы карабкаться в надвигающейся темноте по замерзшему склону горы, в то время как мужчина, которого она пытается найти, возможно, благополучно ужинает с невестой в Сент Эвлали, в ресторане, отмеченном тремя звездочками в Мишлене.

Она устало села у стола и встретилась глазами с задумчивым взглядом Кассия с открытки.

— Но ведь дело не в этом, — мысленно обратилась она к нему. — Дело в том, Кассий, что я должна найти Патрика. И если это означает, что я упускаю последний шанс тебе помочь, то я его уже упустила.

Она вытерла глаза грязными костяшками пальцев.

— Извини, Кассий, — сказала она вслух. — Мы были почти у цели. Мы были близко… так близко. — Она перевела дыхание. — Но я должна это сделать. Ты ведь понимаешь? Из всех людей ты один понимаешь. Я должна убедиться, что с ним все в порядке.