Тогда ей казалось, что речь идет о Викторе. Сейчас все воспринималось иначе, и она уже не была уверена ни в чем.

***

Наутро Настя проснулась рано. Похоже, Виктор встал еще раньше, потому что сообщение от него пришло, еще когда умывалась. Откровенно говоря, Настя чувствовала себя напряженно после вчерашнего. Если ничего другого, она позволила себе вольности с клиентом. Это было крайне непрофессионально.

Однако при встрече Виктор был непроницаем. За завтраком холодно вежлив, никогда не скажешь, что этот человек вчера целовал ее.

Выехали они сразу после завтрака.

Оставалось еще около шести часов пути, и впереди тяжелый участок, серпантины. Но теперь ей самой было интересно.

глава 11

Мужчина и женщина. Замкнутое пространство. Молчание между ними, память тел.

Стена.

Эмоции. Такие осязаемые, что, кажется, их можно потрогать. Сколько ни прячь тайные желания или боль, они видны. Тому, кто ощущает то же, - особенно.

Виктор всегда был закрыт, запаян в стальной кокон изнутри. Снаружи он мог выдавать любые реакции, самые противоречивые. Мог изумлять, соблазнять, манипулировать, казаться странным, легкомысленным, циничным.

Внутри - жесткая воля. Как тиски. Иначе он не был бы игроком.

И поначалу ему везло. Адски везло, деньги сами шли в его руки. Его коньком были инвестиции. Виктор мог мгновенно просчитывать ситуацию, видел выгоду между строк, интуитивно. Знал, куда вложить, когда и сколько. Был дерзок, не боялся идти ва-банк.

В какой момент везение становится привычкой? Крайне важно не прозевать его. Ибо именно в тот момент судьба и повернется задом. И все то, что раньше давала щедрой рукой, пронесет мимо, а тебя загнет в бараний рог.

Но он же... Молод был, самоуверен, считал, что может контролировать все. А это здорово поднимает мужику самооценку, пьянит, шибает в голову. И у него была Настя. Его наивная красавица с чистым сердцем. Для такого сукина сына, как он, - чудо, глоток воздуха.

Наверное, потому что он всегда был циничной сволочью в душе, он просто с ума сходил от этого сочетания в ней. Настя возбуждала его немыслимо. Все: сине-бирюзовые глаза, пухлые губы, которые хотелось стиснуть пальцами и зацеловать, стройное, гибкое тело, ножки. И нежное, сладкое местечко между ножек, которое было только для него. Он двадцать четыре на семь был готов для нее.

Сейчас, вспоминая себя тогдашнего, он сглатывал и закрывал глаза, потому что все это накатывало волнами. А тогда?

Тогда он считал, что взял бога за бороду.

То дело.

Они собирались пожениться, все к этому шло. А тут подвернулось. Быстрое дело, и чистый барыш такой, что у него закружилась голова. Дело он провернул, свой навар снял, а сумма была огромная. И сдуру положил все на ее имя. Тут же. Хотел сделать ей сюрприз. Веселья хотелось идиоту.

Знал бы он тогда, что платить придется самым дорогим!

Это ж как бывает. Ловят в Африке обезьянку на горсть риса. Кладут в выдолбленную тыкву и привязывают, а обезьянка хватает - и все, лапу потом разжать не может. Вот так и он схватил, а отыграть назад уже не мог. Настя. Добрались бы до нее.

Он заплатил тогда страшную цену за свой дурацкий прокол. И чтобы отвести удар от жены, ему пришлось рвать по живому. А потом больше пяти лет стальных тисков. Постоянно контролировать себя, огребать и огребать по полной. И улыбаться, он же циничная сволочь!

Выжидать. Следить только издали за женщиной, которую ты видишь во сне и просыпаешься на скомканных простынях с каменным стояком. Знать, что она твоя жена, а ты приблизиться к ней не можешь. Сходить с ума от ревности.

Вот она, плата, мать его!

Больше пяти лет усилий.

Говорят, что конец дела лучше его начала, и хорошо смеется тот, кто смеется последним. Сейчас он был на финишной прямой. Но предстоял опасный раунд, и с ним Настя. Поэтому никаких проколов, он должен был предусмотреть все.

***

Дорога петляла среди леса, сплошные серпантины, утомительно. Но вот они выбрались на ровное место, где была автомобильная заправка. Там Виктор остановился.

– Пройтись не хочешь?
– спросил.

На этот раз Настя согласилась. Он взял им обоим кофе и предложил прогуляться немного по воздуху, размять ноги. Она была рядом, а ему опять казалось, что между ними колючая стена. Но ничего, пусть все закончится, он знал, что потом через эту стену пробьется. Любой ценой, чего бы ему это ни стоило.