Демидов уже сам давно думал об этом. Теперь эта же мысль посетила и других. Значит, она правильная. Он поднял голову кверху. Темные тучи почти расползлись, небо все больше серело, а это означало, что скоро начнет светать. И тогда не удастся не только захватить мост, но и уйти назад к болоту, чтобы спрятаться там. Немцы обязательно обнаружат группу. Демидов снова перевел взгляд на реку и видневшуюся вдали тонкую ниточку моста. Вода, натыкаясь на берег, журчала, но на середине реки как раз от того места, где купались немецкие минометчики, начала выстилаться узкая полоска тумана.

— Гудков и Коростылев, ко мне, — передал по цепочке Демидов.

Через мгновение оба разведчика оказались около командира.

— Отправляйтесь на тот берег, — попросил, а не приказал Демидов. — Разведайте что там за кустами. Если можно по их краю пройти к мосту, крякнете два раза.

Гудков и Коростылев были самыми высокорослыми в группе, и Демидов надеялся, что им не придется перебираться через реку вплавь. Так оно почти и случилось. Раздевшись и сложив обмундирование в вещмешки, они осторожно спустились в воду и направились к противоположному берегу. Туман между тем сгущался, заполняя все пространство от берега до берега. Мост уже давно исчез из виду, и это обрадовало Демидова. Если они не видят немцев, значит, и немцы не видят его группу. Но силуэты разведчиков, перебиравшихся через реку, с берега были видны.

Вода доходила им сначала до пояса, потом до груди и только у самых кустов разведчикам пришлось проплыть с десяток метров. Женя с напряженным вниманием следила за ними. Ее не пугала глубина, она умела хорошо плавать. Она боялась, что ей вместе с разведчиками придется раздеваться. Женя не представляла, как она может оказаться в одном нижнем белье среди одиннадцати мужиков. Ей казалось, что она сгорит со стыда, еще не ступив в воду.

Между тем Гудков и Коростылев, выбравшись на берег, скрылись в кустах. Вскоре с противоположного берега раздалось кряканье.

— Всем раздеваться — и в воду, — приказал Демидов.

Женя застыла на месте, увидев, как разведчики начали стягивать с себя сначала сапоги, а потом снимать гимнастерки и галифе. Они аккуратно сворачивали все это и укладывали в вещмешки. Ей показалось, что с особым удовольствием раздевался перед ней Сукачев. Он специально повернулся к ней лицом, заставляя Женю наблюдать всю картину стягивания с себя одежды. Она перевела взгляд на Демидова. Тот пока еще был в одежде. Их глаза встретились, и Демидов, по всей видимости, только сейчас понял, в какой ситуации оказалась радистка.

— Всем в воду! — тихо скомандовал он.

Разведчики спустились в реку, каждый держа в одной руке автомат, в другой вещмешок с запасными дисками к нему и одеждой.

— Раздевайтесь! — приказал Жене Демидов. — В мокрой одежде вы не дойдете до моста. Вода в сапогах не позволит. А заодно выдадите всех нас своим хлюпаньем.

Демидов снял сапоги, размотал и сунул в них портянки. Затем начал стягивать с себя галифе. Женя нерешительно взялась двумя пальцами за верхнюю пуговицу на гимнастерке. Разведчики между тем были уже на середине реки.

— Отвернитесь, — сказала она Демидову и, оказавшись в одних трусиках и лифчике, встала позади него.

— Нет уж, голубушка, вы пойдете впереди меня, — шепотом, в котором звенели металлические нотки, произнес Демидов. — Если начнете хлебать воду, вас и за волосы вытащить некому будет.

Женя, насупившись, прошла мимо него и осторожно ступила в реку одной ногой. Вода оказалась холодной. Задержавшись на мгновение, Женя ступила второй ногой и медленно побрела к противоположному берегу.

Демидов, шедший сзади на расстоянии вытянутой руки, невольно остановился. За последние три года он ни разу не видел перед собой обнаженной женщины. И вот сейчас она медленно, нащупывая ногой дно, шла перед ним, поигрывая бедрами и ослепляя невероятно красивым телом. На ее бедрах были только тонкие белые трусики, под которыми скрывалось то, что в минуты затишья снилось каждому солдату долгие годы войны. Он невольно глотнул воздух открытым ртом, наблюдая, как с каждым шагом Женя все больше погружается в воду. Сначала вода скрыла ее по щиколотку, потом дошла до колена, затем скрыла и колени. У Демидова гулко застучало сердце. Еще мгновение — и она скроется совсем. Ему вдруг захотелось с шумом броситься к девушке, схватить ее, стиснуть сильными руками горячее, вздрагивающее тело и раствориться в нем до такой степени, чтобы не ощущать себя. Ни война, ни шедшие впереди разведчики не имели в этот миг для него никакого значения. Были только Женя и он. Демидов уже вытянул руки, чтобы броситься к ней, но в это время Женя, тихонько ойкнув, ухнула в омут и над водой осталась только ее голова с поднятыми руками.

Демидов мгновенно пришел в себя, лихорадочно соображая, что предпринять, чтобы, не поднимая шума, спасти девушку. Но она повернулась к нему лицом, улыбнулась и поплыла к берегу. Сначала на боку, подгребая под себя воду одной рукой и держа в другой тяжелый вещмешок, потом на спине. Когда она коснулась ногами дна, увидела одевающихся разведчиков. Женя по воде отошла в сторону и вышла на берег так, чтобы они не видели ее. Быстро одевшись, она вышла к группе. И только сейчас, представив, как бы она выходила из реки в одежде, с которой ручьями стекала вода, с благодарностью подумала о Демидове. В сухом обмундировании было тепло и комфортно.