В гостиной было тихо, лишь кое-где был слышен шёпот переговаривающихся студентов, поэтому я быстро проскользнула в комнату и тут же встретилась с блестящими в темноте глазами Анны.

— Где ты была, чёрт возьми?! — зашипела она, откидывая одеяло и рывком приближаясь ко мне.

— Я… я застряла в библиотеке, что-то потерялась во времени, — нагло врала я в лицо подруге. Хорошо, что было темно, и она не видела, как густо я покраснела.

— Не ври! Мы с Чар… я сегодня весь вечер там сидела и тебя не видела! — она буквально дышала мне в затылок, пока я снимала мантию и расстилала кровать, чтобы наконец лечь.

— Ты, видно, была так занята Чарльзом, что меня даже не заметила. — Пора было вытаскивать козыри. Она не оставила мне другого выбора.

Анна задохнулась от возмущения, но, что-то пропыхтев себе под нос, развернулась и потопала к своей кровати, забираясь с головой под одеяло и отворачиваясь от меня.

Не знаю, спала ли наша соседка, но я слышала, как кто-то едва шевелился под одеялом, точно подслушивая. Небось напридумывала себе, что я была с Гарретом и всё такое… Тут я снова вспомнила причину своего позднего отбоя, и бабочки в животе не заставили себя ждать.

«О Мерлин», — прошипела я сквозь зубы, задыхаясь от этого чувства. Как будто летишь высоко на метле и резко начинаешь идти на посадку. Ощущения точь-в-точь такие же.

Я крепко зажмурилась и накрылась одеялом с головой, поджав ноги к груди. Я никогда не чувствовала себя так. Тогда, в гостиной Гриффиндора, когда Гаррет нечаянно касался моих рук или талии, я чувствовала что-то подобное, но не в таких масштабах. Теперь же эти ощущения буквально опьяняли, в носу стоял терпкий запах древесины и дыма, исходящий от Себастьяна. Голова шла кругом от воспоминаний случившегося в Крипте. Нас могут завтра убить или посадить в Азкабан, а я только и могу думать, что об этом недопоцелуе. Захотелось закричать. Нет, не от ужаса или страха, а от переполнявших эмоций. Просто сжаться в тугой-тугой комок и исчезнуть, взорвавшись на тысячу, нет, миллион частичек.

Я не представляла, как буду завтра смотреть в глаза Анне, как буду разговаривать с Себастьяном. Но мне было так безразлично. Я засыпала с искренней улыбкой, впервые за долгое время не думая ни о чем.

***

Какой же я дурак! Что я наделал?

Я ходил по Крипте, обхватив голову руками. Не знаю, что на меня нашло. Это чувство безысходности, чувство неопределённости сжирает меня. Я хочу чего-то, но не до конца понимаю, чего. В прошлом году у меня была цель — спасти Анну. Любой ценой. Я сделал это. Втянул не только саму Анну, но и близких мне друзей. Теперь нам грозит опасность. Мне, в первую очередь. Но я не могу перестать думать об Амелии. Об её горячих губах, рваном дыхании, порозовевших от смущения щеках. Я до сих пор ощущал фантомную мягкость её волос и гладкость кожи на своих руках. Вспоминал, как дёрнулись её губы, когда я неумело прислонился к ним своими. Как они едва раскрылись в поцелуе, прежде чем к ней пришло осознание происходящего, и она в спешке убежала.

Как обычно я сначала делаю, а потом думаю. Я планировал просто сказать ей, что чувствую. Хотя сам не могу ответить себе на вопрос, что я чувствую? Мысли роились в голове, не давая ни секунды на отдых. Даже во сне я видел её отдаляющуюся фигуру, тянул к ней руки, но не мог достать. Образ Амелии растворялся всё сильнее, я чувствовал, как теряю эту связь, как она ускользает от меня сквозь пальцы. Как же паршиво на душе.

Что теперь делать? Неужели я всё испортил ещё больше? Я всегда знал, что делаю, всегда имел какой-то план и следовал ему. Но тут всё пошло наперекосяк. Она стала избегать меня, отводила взгляд и уходила от разговора. Увлёкшись своими проблемами, я даже не понимал, что делаю не так. Винил во всём её. Да и сейчас, признаться честно, продолжаю думать какой-то частью себя, что она просто меня боится. Просто не может смириться со всем, что с нами, с ней произошло. Я не знаю, что могу сделать лично я, чтобы что-то исправить. Барахтаюсь в нелепых попытках, как рыба на льду, и снова творю какую-то несуразицу.

Я решил не возвращаться в гостиную, чтобы ни с кем не встречаться, и заночевать здесь, в Крипте. Завтра все будут заняты прибывающими первокурсниками и церемонией распределения, так что, может, обо мне и не вспомнят.

Я сильнее укутался в мантию и расположился на единственном пригодном для сна месте в этой комнате — старом потрёпанном диване. Внутри бушевала буря эмоций и ощущений. Прокручивая в голове момент поцелуя, я чувствовал такое сильное возбуждение, что долго не мог заснуть. Вертелся, напрасно стараясь прогнать мысли прочь, но в конце концов, под утро уснул.

***

Разбудил меня настойчивый, исходящий из гостиной гул, от которого невозможно было скрыться даже под одеялом. Повертевшись ещё немного, я приняла ту участь, что пора вставать.

Когда открыла глаза и поднялась на локтях, к своему удивлению обнаружила, что комната пуста. Только чей-то чемодан лежал посреди, наполовину разобранный. Наверное, сегодня приехала ещё одна соседка, Элизабет, — она жила со мной ещё в прошлом году.

Я рассеяно глянула на часы и ахнула:

— Мерлин! Два часа дня! — я вскочила с кровати, на ходу натягивая колготки и пытаясь придать волосам более-менее опрятный вид. — Какой ужас! Не хватало опоздать на церемонию второй раз подряд, — причитала я, надевая юбку. Замок сбоку, как назло, никак не желал подчиняться дрожащим от волнения пальцам, поэтому пришлось применить магию.

Я быстро оглядела себя в зеркале и, вполне удовлетворившись своим внешним видом, схватила сумку со всем необходимым и бросилась сломя голову в Большой зал. Неслась так, что не видела никого и ничего вокруг, думала лишь о том, чтобы не опоздать и не привлечь к себе ещё больше внимания.

Когда влетела в просторный зал, большинство студентов уже сидели за своими столами и внимательно глазели на трибуну директора, за которой стояли Финеас Блэк и Матильда Уизли. Её глаза подозрительно сузились, как только она увидела меня, и я поспешила сесть за стол Слизерина, попутно извиняясь перед всеми, кого случайно впопыхах задела.