— Ваня?.. — задала глупый вопрос девочка, встав рядом с Полоцким, имитируя на пару с ним каменных статуй.

— Странно, правда? — улыбнулся хорсовец, наблюдая, как Яромир одним движением стащил со стола тканевую салфетку и протянул ее подруге. Та быстро вытерла глаза и, кинув салфетку обратно Полоцкому, кинулась обнимать Третьякова. Парень в ответ крепко ее обнял, слегка приподняв девочку над полом.

Никита медленно подошел ближе и встал стеной сзади Яромира.

— Что происходит? — тихо спросил он, словно не веря своим глазам. Полоцкий промолчал, лишь сжимал челюсть.

Мирослава, выбравшись из объятий человека, вернувшегося с того света, повернулась к друзьям. Астра находилась в состоянии полуобморока и не могла взять себя в руки. Иванна стояла сзади нее и положила руки на ее подрагивающие плечи. Где-то в столовой разносился чей-то тихий плачь и шепотки.

Что ж, хорошо, что хотя бы без истерик или громких неуместных вопросов.

Иван подошел к парням, протягивая руку. Никита чуть подтолкнул Яромира и тот, словно очнувшись, пожал руку в ответ, но тут же сжал ее сильнее обычного, уставившись при этом черными глазами в упор на старого знакомого.

Вырвав руку из тисков, Ваня протянул ее Никите, здороваясь и с ним. Их рукопожатие было недолгим и чуть менее крепким.

Послышались быстрые шаги и в следующее мгновение София с разбегу кинулась в объятия одногруппника. Тот, еле устояв на ногах от неожиданности, обнял девочку и прижал к себе.

— Я жив, жив, — бормотал он ей в копну рыжих волос, пытаясь успокоить.

— Но как? — задала она интересующий абсолютно всех вопрос. Шмыгая носом, девочка отстранилась, все еще крепко держась пальцами за форменный серый пиджак парня.

Мирослава оглянулась, осматривая собравшуюся толпу вокруг их столика.

— У нас отработка после ужина, предлагаю сразу отправиться на кухню.

Ребята кивнули, вставая с мест и отправляясь в дальний угол большой столовой. Никита шел впереди процессии, освобождая дорогу.

— Отойдите, не мешайте идти, — нравоучительным тоном вещал Вершинин. — Ну же, расступитесь, кому говорю!

Повернувшись спиной, все прошли через дверь на кухню, где трудились и мыли прибывающую посуду маленькие домовушки. Они, немного поворчав о том, какая невоспитанная пошла молодежь, вскоре ушли, оставив на длинном кухонном столе грязные тарелки и кружки.

Встав кто где, однокурсники уставились на Третьякова и он, вздохнув, подтянулся на руках и, подпрыгнув, уселся на кухонную тумбу.

— Я почти умер, — заговорил парень. — Уж не знаю, как все это правильно называется, но меня практически вытащили с того света. Медзнахарь в Златогорском магическом госпитале обнаружил, что мозг еще жив. В общем, под магической комой продержали, смогли запустить сердце, а отец подпитал мою магию своей. Просто он никому об этом не говорил, чтобы и самого себя не расстраивать еще больше, если вдруг не получится.

Он потер переносицу, хмурясь.

— Значит, подпитал, — холодно отзеркалил последние слова Яромир. Парень стоял ровно, держа руки на груди и смотря на носки своих сапог.

— Да, что-то вроде того, — пожал плечами Иван, потирая перстень на левой руке.

— Эх, русский народец, не любит умирать своею смертью, — тихо процитировал Никита строчку из произведения Николая Гоголя «Мертвые души», разворошив ладонью и так лохматые волосы.

Все молчали.

— Ты, вроде бы, правша, — вдруг вспомнила Мирослава, смотря на руки Вани. — Второй перстень?

Все тут же посмотрели туда же.

— Ну это только оберег, он поддерживает меня, на данном этапе это необходимо.

— Хм… необходимо… — Яромир отвернулся, отходя к длинному кухонному столу, на котором только прибавлялась гора посуды.

Он расстегнул пуговицы на школьном мундире и стянул его с плеч, кидая на стул. Расстегнул пуговицы и на рукавах рубашки, закатав те до локтей, затем посмотрел на их маленький коллектив.

— Чего встали? Разговор не окончен, а отработка сама себя не сделает.

Спустя пару минут парни вовсю мыли посуду, а девочки вытирали и расставляли ее по стеллажам. Закончив только часа через два, так как грязной посуды оказалось много, Полоцкий пошел в кладовую, на ходу перстнем разжигая огонь в камине. Парень принес оставшиеся с ужина булочки и повесил чайник за крючок над пламенем в очаге.

— Присядем? — предложила всем Мирослава и оттащила тяжелый стул.

— То, что не излечивает один чай, чай с ватрушками исцелит непременно, — прокомментировал Никита, вытирая руки о полотенце.