Семирунный крикнул что-то раненому и, больше не оглядываясь, попер на меня. Длиннорукий, с длинным мечом, он мог бить издали, куда я топором не дотянусь. Так он и сделал: сек струи дождя впереди, не подпуская меня ближе. А без щита и железа прыгать под меч как-то не хотелось. Я пятился, ожидая ошибки друлинга, тот же шел уверенно, силу почем зря не тратил, но и не спешил, видать, все же опасался моих девяти рун. Так, больше грозил, чем бил.

Еще несколько шагов. Мечник вдруг посерьезнел, начал напирать плотнее, замахи ложились всё гуще. Я уклонялся и отходил назад, уворачивался и пятился, пока краем глаза не приметил знакомый косой навес. Он довел меня до своей стоянки? Зачем?

Внезапная мысль ожгла изнутри, я резко отпрыгнул, поскользнулся и откатился в сторону. И не зря, там меня поджидал раненый друлинг. Увидев, что я уклонился, он разразился бранью. А я поспешил вскочить на ноги, как раз вовремя, чтобы встретить меч семирунного. Отойти я не успевал, потому принял удар на железную оковку топора, лезвие меча скользнуло вдоль рукояти и пошло прямо к моим пальцам. Тогда я взревел, увел топор вниз, вывернул его из-под меча и влепил клювом по боку хускарла. Топор прошел вдоль кольчуги, разорвав лишь одежду поверху.

Мы отпрянули, глядя друг на друга с ненавистью. Мечник указал на тело мальчишки, потом на себя и сказал:

— Син.

Может, тот карл был его сыном?

— Так догоняй сына, — ответил я.

Легонько встряхнул правой рукой и пошел на мечника. Тот отбросил щит и перехватил меч двумя руками. Дурак. Я прибавил ходу, по широкой дуге уклонился от удара, пробежал дальше и с разбегу врубил топором в основание шеи раненому хускарлу. Укрепленное железо даже не почувствовало кольчугу, прошло через плетение как сквозь воду. Друлинг захрипел и повалился на бок, истекая кровью.

Я подобрал щит умирающего, и тот уже приятно ощущался в руке, хотя бы не развалится сразу. Вот теперь можно и подраться, как следует. Жаль, что благодать впустую уходит. У меня в хирде двое шестирунных, и один из них Тулле. Может, не убивать последнего друлинга, а лишь руки-ноги переломать? Да не, потом его еще через залив волочь, а вдруг на кровь тварь какую приманим? И не по нраву мне было добивание ради силы. Руны надо получать самому, в подлинном бою.

Так-то я ждал, что мечник, разъярившись от гибели товарищей, бросится на меня, но он чего-то не спешил, стоял на том же месте и не двигался. Что ж, тогда пойду я.

Я спокойно подошел к мечнику, остановился. Глаза друлинга бегали туда-сюда. Вместо того, чтобы смотреть на меня, он то и дело переводил взгляд то на труп мальчишки, то на второго хускарла, будто не ожидал гибели своих приятелей. Поди, привык слабых торговцев резать да благодать копить. Внезапно он яростно закричал, поднял меч и замахнулся. Один шаг. Подставить умбон. Топор с хрустом впился ему в бок, ломая ребра. Еще шаг, и железный клюв пробил ему затылок.

— Тебе, Фомрир! И пусть Корлех присмотрит за своей рукой среди людей, Кормундом. Ох, и добрые же топоры он мастерит.

Затвор у ловушки я отыскал быстро — в самом узком месте прохода. Перехлестываемое волнами толстенное бревно закрывало пролив. Как только его не снесло напором? Ветер-то дул крепкий, буря все еще буйствовала по ту сторону скал, и огромные лапы моря нещадно били в каменные берега, вскипая белой пеной и брызгами.

Я почесал нос, глядя на бревно. Что-то там странно поблескивало. Неужто друлинги оковали его железом? Да нет. Откуда ж у них столько железа? Проще было б несколько валунов скатить. Хотя как тогда сюда новые корабли войдут?

На другой стороне пролива показался Коршун. Он придерживал рукой бок, но выглядел неплохо, может, слегка зацепило. Он кивнул мне оттуда, посмотрел вниз, разглядывая затвор, потом помахал рукой, как бы спрашивая, а дальше что?

А что дальше?

В эту круговерть я точно не полезу. Здесь, возле открытого моря, волны и не задумаются, что я почти что хельт, а проломят голову о то самое бревно, и вспоминай как звали. Такой глупой смерти, да еще и в море, я не желал. Так что лучше всего было выждать, пока буря утихнет, а уж потом убрать затвор и спокойно уйти из Бездновой ловушки. И пока ждем, хорошо было бы вычистить гнусь, что топит и режет наших торговцев.

Так что я махнул рукой в сторону «Сокола», мол, возвращаемся. Коршун понял и исчез среди деревьев. Я тоже побрел обратно к заливу. Но прежде осмотрел еще раз друлингов. У семирунного тоже в ухе было кольцо, только серебряное, и плашка с узором тоже кована из серебра. Я вынул серьгу и зацепил себе на ворот, чтоб не потерять. Меч семирунного был сделан на совесть, с непривычно длинной рукоятью, потому он и смог взять его двумя руками, но лучше б он крепче держался за щит. Больше ничего ценного у друлингов с собой не было: ни мошны, ни украшений. Железо я с них снял и припрятал в сторонке, может, на обратном пути заберем с собой.