Понеслась!

Я бросился в сторону, уворачиваясь от пикирующих фобосов, и в два рывка добрался до Грешника. Замахнулся лапкой, но его на месте уже не было. Тоже, блин, скоростной. Опять пришлось уворачиваться от клякс, гоняющихся за мной, словно намагниченные. И снова догонять Чертомора. Мы сщиблись, лапка выбила искры из тесака, чуть не отбив мне ладонь.

Я ударил ногой — получилось что-то типа двойной вертушки. С одной стороны поднырнул и увернулся от клякс, а с другой влепил пяткой в челюсть Грешнику. Он сморщился и пошатнулся, а я попер на него, размахивая лапкой. Во мне что-то от деда включилось — удар, удар, еще удар.

Чертомор то ли растерялся, то ли опешил от моего напора. Подбадривающие крики в толпе сменились на вздохи удивления. Я уже намерился выхватить «кочегара», чтобы после очередного финта лапкой, в упор подсунуть обрез.

Я уже видел идеальную траекторию, по какой «кочегар» должен был вступить в дело. Пронести его под огромной ручищей, чуть подвернуть, воткнуть в бороду, аккурат в подбородок, и потянуть спусковой крючок. Я отбил тесак и, включив двойную скорость Мухи, еще дважды успел ударить, зацепив грешника по руке. Рука в предплечье хрустнула, выворачивая тесак и освобождая дорогу обрезу. Но тут в дело вступила борода!

Вздыбилась, сбрасывая с себя сразу несколько бусинок, моментально (без разгона) превратившихся в черный призрачный кулак. Меня будто тараном отбросило. Защита мейна приняла летящий кулак на себя, спасла ребра, но на ногах я не удержался. Отлетел на несколько метров, врезавшись в толпу. Чужая защита смягчила удар, и я стек на землю. Попытался вскочить, но тут меня, наконец, поймали фобосы-кляксы.

Первая вцепилась в руку и моментально впиталась, проникнув под кожу. Я даже понять ничего не успел, а пальцы сами собой разжались, роняя лапку. Вторая и третья кляксы влетели в ноги, и меня тут же потянуло в сторону. Шире плеч, еще шире — я меня приподняло и раскорячило. Я попытался вскинуть обрез, но и там уже в рукаве мелькнуло черное пятно. При этом ствол я не выронил, а просто опустил руку.

Когда все четыре фобоса обосновались внутри, меня еще раз подкинуло, растянуло и повело вперед. Ноги кривые, руки болтаются — я словно в марионетку на ниточках превратился. В голове, у которой мельтешили мои собственные фобосы. Истерика на грани: пожар, пожар, наших бьют.

Я толком осознать еще ничего не успел, как оказался прямо перед Грешником. Он что-то буркнул на своем «демоническом» и заржал, ощерив крупные кривые зубы. Запахло тухлятиной, ударившей в нос словно нашатырь, но контроль в мышцы не вернулся. Не хватило нервного импульса.

Зато контроль был у Чертамора. Левая рука с «кочегаром» медленно, с легким скрипом кожаной куртки, начала подниматься вверх. Даже не встретив моего сопротивления, хотя я тужился так, что глаза чуть на лоб не лезли.

Толпа торжественно загудела! И чем ближе я подносил обрез к собственному виску, тем громче были выкрики. Все. Холодный металл прикоснулся к коже и чем больше я пытался отвернуть голову, тем больше давил, царапая кожу.

Грешник снова засмеялся, посмотрел на Банши и что-то пролаял, вызвав радостный рев у толпы.

Мой палец пришел в движение. Я стиснул зубы, напрягся тем, что еще меня слушалось, и начал отталкивать обрез. Косился на палец, пытаясь предугадать момент выстрела. И, когда наступило время, резко дернул голову в сторону, пропуская обрез перед собой.

Бахнуло мимо, прямо в толпу, выкосив сразу несколько Грешников. Чуть ли не новая просека появилась. А мне было плохо — звон в барабанных перепонках, щекочущая теплая кровь из уха по шее и раскаленный обожженный лоб, с которого тоже побежала кровь, заливая глаза.

«…Матвей, я ее нашел…держу ее…собираю…Харми помоги…» — прохрипел Ларс: «…выжигайте!»

Я сфокусировал зрение ауры на себе. Попав в меня, черные кляксы словно растворились, смешавшись с моей кровью. Но сейчас в предплечье правой руки сформировался черный сгусток, словно опухоль, застрявшая между вен. Сгусток дергался, пытаясь распасться на части и вырваться, и постепенно приобретал красный оттенок. Это уже Харми подкинула какой-то реагент, чтобы наверняка различить постороннюю сущность.

Я потянулся к ней, схватил и начал «переваривать», как обычного призрака, очищая и изгоняя.

«…так ее!» — воскликнул Муха: «…дави ее, дави и сейчас черту наваляем…»

— Как? — я промычал сквозь зубы, — Рука не та… Давайте следующую!

Но следующую не успели. Грешники очухались после первого выстрела и разгребли мертвых и раненых. На краю круга теперь лежало три тела, и был слышны крики раненых откуда-то из глубины толпы. Черноморт подошел ко мне вплотную, поднял руку и начал строить из себя дирижера. Направил на обрез и начал медленно поднимать его вверх. Только теперь не к виску.