Горничная присела в реверансе.

— Благодарю, леди Одиль, — покачала она головой. — Но я бы предпочла, чтобы с тобой ничего не случилось.

— Спасибо, милочка, — продолжила баронесса Де Верлей. — Но на все воля Единого. Еще вот что: если произойдет самое страшное, позаботься о моих девочках. Легат Айкерона Эрмано Солер — старый друг семьи. Я написала ему письмо. Думаю, легату Солеру можно доверить Ноэль и Виолет. Вот вроде бы и все.

— А твоя племянница?

— Эсса? — переспросила леди Одиль, поморщилась и покачала головой. — Спуталась с магом, дурная кровь… Если она выживет, а он — нет, проследи, чтобы Эсса добралась до своего дяди по отцу, в Глерон, куда мы отправили ее младшую сестру. Если выживут оба, пусть поступает, как знает. Ну а если я сама останусь в живых, я найду, как разорвать эту связь, у которой нет совершенно никакого будущего.

— Я поняла тебя, моя леди, — согласилась Сабина.

— Вот и прекрасно, — кивнула баронесса. — И прекрати с этого момента называть меня «моя леди». После всего, что мы вместе пережили, я для тебя — просто Одиль. Иди сюда, обнимемся.

Женщины крепко обнялись. Сабина смахнула непрошеные слезы. Леди Одиль направилась к двери:

— Скажи кучеру, чтобы готовил карету. До начала представления — всего каких-нибудь два часа. Если судить по тому, как мы все сбились с ног, готовясь к нему, Его Величество просто обязан быть впечатлен.

Сабина выскользнула за дверь и, убедившись, что баронесса ее не слышит, тихонько хихикнула:

— Его Величество просто обязан быть впечатлен! А я почему-то уверена, что тот, второй, для кого поставлены эти тайные знаки, будет восхищен не меньше!

Столица Трезеньеля, и без того оживленная, сегодня просто ликовала: Орбийяр праздновал День рождения своего короля.

Все четыре района Орбийяра — и богатые Золотые поля, где располагался королевский дворец и городские поместья аристократов, и Торговый район с лавками и мастерскими, и Медный район, где жила беднота, и даже Серый двор — пристанище бродяг, нищих и слуг — с радостью и воодушевлением отмечали этот праздник.

Украшая свои дома и улицы, жители столицы постарались на славу: весь город был чисто выметен, а фасады домов, даже самых бедных, старых и неприглядных, были наряжены и украшены.

Кто-то смог позволить себе разбить огромную клумбу в форме геральдического щита, на которой на фоне из белых маргариток лиловыми крокусами был высажен вензель из сдвоенной буквы «М» — Максимиллиан Де Монтассар, а над ним — золотая корона из ранних желтых нарциссов. Кто-то просто установил около дома вазоны с роскошным алиссумом, белым и пурпурным, спадающим огромной шапкой до самой земли. Те же, кто был победнее, поставили на подоконники пестрые букеты из крокусов и маргалейда, повесили на двери венки из белых и пурпурных лент или просто гирлянды бумажных флажков. Но каждый дом и каждое окно были украшены.

По всему городу разносилась музыка. Горожане танцевали везде, где только можно было это устроить: на широких центральных улицах, на совсем маленьких круглых площадях с фонтанами или колодцами, снабжающими город водой, и даже на плоских крышах некоторых домов.

Из трактиров, таверн и ресторанов доносились дразнящие запахи еды. Заведения не вмещали всех желающих подкрепиться, и перед каждым из них были расставлены столы. Максимиллиан Третий в честь своего дня не поскупился и выделил городским заведениям немалую сумму из казны, чтобы те в его честь могли бесплатно кормить всех желающих.

Накануне Максимиллиан отстоял церковную службу и одарил благочестивых братьев щедрым пожертвованием. Не менее солидное подношение король сделал городскому университету. Получили хорошую награду и артисты столичного театра, недаром он носил гордое название Королевского.

Не обошел король вниманием сиротские приюты, работные дома и госпитали. Вознаградил и ремесленников, взявших в обучение неимущих детей.

Из центрального городского собора с раннего утра доносились глубокие звуки органа и возвышенное пение: Церковь молилась за здоровье и благополучие Максимиллиана Третьего.

Университетский хор начал день с торжественной оратории в честь монарха, написанной деканом факультета музыки.

В театре вечером ставили трагедию, посвященную приходу к власти основателя династии Де Монтассаров.

Сидящие за столами горожане то и дело поднимали тосты в его честь.

Когда праздник закончится, все станет по-прежнему. Дворяне будут плести интриги, сироты в приютах и старики в работных домах все так же будут

голодать, ремесленники — едва сводить концы с концами, а нищие — все так же просить милостыню. Но сегодня столица любила своего короля.

Главные события праздника разворачивались в королевском дворце. Слуги, украшавшие Пале-Де-Тувель, накануне потрудились на славу, и теперь все здание от нижних до верхних этажей просто утопало в цветах и их нежнейших ароматах. Дворец был наполнен светом и нежной музыкой, которую играли в каждом из многочисленных залов специально приглашенные музыканты.

С яркостью и изяществом цветов соперничали роскошные туалеты придворных, пришедших засвидетельствовать свое почтение Его Величеству, поздравить его и принять участие в празднике в его честь. Дамы и кавалеры, нарядные и беспечные, как мотыльки, порхали из зала в зал, веселясь и получая нескрываемое удовольствие.