Как я могла вот так отпустить его? Собственноручно отказалась от него. Перестала бороться, просто сдалась, даже не поговорив, даже не объяснив ничего. А после рыдала в подушку и страдала, страдала. И кому лучше сделала? Глупая, глупая я.

Сеня протягивает руки и находит мои. Берет в плотное кольцо и крепко сжимает. Его кожа горячая, согревает не только мое тело, но и душу. Привносит в нее свет и веру в то, что все возможно.

— О чем бы ты не думала — прекращай, — неожиданно говорит он и мягко улыбается.

Поднимает одну свою руку и аккуратно проводит пальцем по щеке, ловя слезинку, которую я даже не заметила.

— Что было бы, поговори я тогда с тобой? — спрашиваю сдавленно.

— Какая теперь разница? — спрашивает спокойно и снова находит мою руку. — Мы были молоды и глупы. А еще трусливы. Зато теперь мы знаем, каково это — быть друг без друга.

— Мне не очень понравилось, — киваю ему и улыбаюсь.

— Шутишь? — наигранно вскидывает брови: — это было самое грустное время в моей жизни. Без тебя, Розочка, так много оказалось бессмысленного и бесполезного.

— Знаешь… я так много раз хотела позвонить тебе… просто спросить, как ты? Все ли у тебя хорошо? Но каждый раз мне казалось, что не нужна, что ты посмеешься и положишь трубку.

— Я бы никогда так не сделал, родная, никогда…

— Надо было позвонить…, — тихо произношу я и опускаю взгляд.

— Надо было позвонить, — вторит мне.

Находим друг друга глазами и уже не можем разорвать эту осязаемую связь, эту нить, которая натянулась между нами. Я вижу в его глазах столько всего: нежность, счастье, тоску, печаль. Целая гамма чувств и эмоций.

Ведем немой диалог и мне очень хочется, чтобы он понял, как я скучала.

Официант приносит наши блюда и тактично исчезает, а мы, с трудом размыкая руки, ужинаем. Как школьники улыбаемся друг другу.

Домой возвращаемся тем же путем. Не торопимся, чувствуется, что расставания хочется избежать. Хочется взять Сеню за руку и провести через всю свою жизнь не опасаясь, не стесняясь, ведь это кажется самым правильным и нужным.

Он поднимается вместе со мной на лестничную площадку. Замираем в нерешительности. Арсений смотрит на меня, задерживает взгляд на губах, а после делает решительный шаг.

Обхватывает меня за талию и притягивает к себе. Я с готовностью закидываю руки на плечи Сени и встречаю его губы. Внутри расцветают цветы, фейерверки вздымают к небу и разбиваются там на тысячи искорок.

Целуем друг друга жадно, наконец-то дорвавшись. Его губы так знакомы мне, ведь мы и раньше целовались и не однократно. Но в этот раз все иначе. Резче, ярче. Этот поцелуй ощущается, жизненно необходимым, таким нужным, будто без него я могу умереть.

Теряюсь в пространстве и времени. Забываю свое имя, забываю как дышать и говорить.

Неожиданно Сеня отстраняется и смотрит на меня взглядом еще более безумным, чем мой:

— Теперь решение за тобой, — произносит хрипло.

Дарит мне улыбку, оглаживает скулу, разворачивается, и… уходит.

В понедельник заявилась на работу злющая, как черт!

Во-первых, я не рискнула ехать на своем мини-купере по не расчищенной дороге, ведь за ночь снега намело еще больше! Именно поэтому я прокатилась на потрясающем аттракционе под названием: “понедельничный трамвай в восемь утра”.

Кажется, именно в моем трамвае решила проехать добрая половина города, потому что толкучка в нем была просто нереальная. В итоге, в девять утра я забежала в офис вся мокрая, недовольная всем вокруг и этим миром в частности.

А все почему? Потому что Сеня просто поиздевался надо мной вчера! Нет, ну разве это дело? Поцеловал и сбежал. А я? А как же я?

Вчера, после того, как он ушел, я честно отстояла возле двери в квартиру положенных десять минут в ожидании, что он вернется. Ждала его, идиотка. Естественно он не вернулся. Войдя в квартиру, хотела позвонить ему и рассказать все, что думаю, благо теперь его номер у меня был. Но нет, сдержалась.

Уже лежа в кровати анализировала: “теперь решение за тобой”. О каком решении речь? О том, хочу я быть с ним или нет? Дурак, разве у меня на лице не написано все?!

Рабочий день провожу в нервном напряжении, постоянно поглядывая на экран телефона, но там — тишина. Ближе к пяти часам вечера телефон все же звонит и я хватаю его, готовая ответить и разразиться гневной тирадой, но вовремя себя торможу, потому что звонит мама.

— Привет, мамуль! — стараюсь говорить как можно спокойнее.