Шрифт:
и рисунок, абрис девочки,
и подпись: «Ожидание»
Что спасло меня от мордобития
на фоне зимнего пейзажа?
Будь внимательнее с матерью,
приласкай её как-то…
Написал тебе вот это:
Ты любишь иначе. Ты любишь совсем по-другому. Как маленький мальчик, впервые ушедший из дому. Как маленький маршал, впервые познавший истому победы. Так дервиши бродят по небу, где фата-моргана печальной фантазии Лема, где наполовину смешались реальность и небыль. Мы как бы едины, мы как бы одно продолженье единой задачи, и нет у задачи решенья. Ты любишь иначе, ты любишь совсем по-другому. А мне бы хотелось – тебя посадить на колени, приникнуть щекою к красивой и сильной ладони.
Меня тогда и потом спрашивали: как тебя отпустила в тайгу мама? 16 лет, девятый класс позади, впереди десятый, окончание школы…
А она просто не смогла не отпустить. Устоять перед моим отчаяньем. Пошли в ход крайности, несвойственный мне накал:
– Мама, я не могу больше так жить. Мне надо куда-нибудь отсюда, немедленно, сейчас.
– Ты не знаешь мужчин.
– Да при чем тут мужчины!? Мне нравятся эти люди, я хочу быть среди них, ты же видишь – мне плохо – папа на меня орёт, что я не такая как надо, папа всегда всем недоволен – а я все по дому делаю и учусь хорошо – на меня никто орать не имеет права – ты видела, тебя в школу вызывали, когда я из класса выхожу, когда дура-учительша на меня хотя бы голос повысит – и никто не заставит вернуться! Все терпят, а я не буду! И ты же знаешь, как у нас с братом, помнишь, как мы дрались, теряя облик, и все от моего остроумия, за которым нет физической силы и нет поддержки от вас, так ведь это до сих пор, я этого не заслуживаю, и я хочу отсюда хоть на время. В школе – что я вижу в школе? – что я одноклашек опередила на все прочитанные книги и на то, что слышала дома? У меня теперь только книги, мама, сколько можно жить в книгах? Отпусти меня в эту экспедицию. Отпусти в жизнь…
Мама – внешне уравновешенная, рациональная – отпустила.
А может, Ему больше, чем мне, нужна эта любовь? У меня впереди жизнь во всех невозможных её вариантах.
У меня должна быть впереди жизнь.
Сегодня Он пишет: приласкай мать, она уважает в тебе личность.
А до этого?
«Пришли мне почерки родителей. Королевский графолог вооружился пенсне».
Прислала. И получила – полный разгром двух близких мне людей, всего-то по их почеркам.
Да, я с ними в конфликте. Но надо ли так?
Или пишет:
«санкционируй анализ твоих стихов».
И я выхожу с почтамта почти с той же болью, как тогда: можно ли так по живому? Эти стихи сочинялись до, детские вирши, и такое насмешливо-холодное – той, кого любишь?
«Не слышу твоей реакции на разбор твоих стихов.
Ты во всем согласна?
Ты ни с чем не согласна?
Ты хотела бы что-то защитить? Лучшая, однако, защита – качество последнего цикла!» И рисунок на телеграфном бланке: удав и внутри него кролик. Да, по Сент-Экзюпери, о котором мы тоже говорили в тайге. И сопровождение:
Я получил пучок стихов,Стихов твоих букетИ ежедневно по стихуСъедаю на обед.Но ведь он пытался научить. Качественный скачок уже произошёл, случился, а я упиралась… не хотела скачка, не хотела, чтобы меня тащили с такой скоростью вверх.
Вот в чём штука – я пыталась отстоять себя. Уже началась оборона на грани нападения. У меня не стало опоры ни в ком и нигде, а его любовь уж никак не могла быть опорой.
Самые сильные удары – откуда не ждёшь.
Качественный скачок в эволюции? Могла ли школьница – даже если уже читала философию на двух языках – освоить книги, которые он ей присылал?
– Да я простую алгебру не могу понять, не то что твою кибернетику, – пыталась шутить.
Немедленно следовало разъяснение на телеграфном бланке, что такое логарифм. А его виртуозные издёвки!
«Средне-интеллигентная семья. Сумерки. Квартира. Две испуганные женщины: тайга, метеорит… непонятно. И вдруг телефон. Кому идти к аппарату?!»
Тут же понимал: перехлёст. И тогда:
«Нет второго человека, с кем бы мог обо всём говорить. Целую тебя, моя маленькая леди».
Марсианин рвался на части. Меж собой и другим… Меж человечностью и другой планетой.
Я, как спасенье в эти дни, вспоминаю мою тайгу. Нашу тайгу.
Мы вчетвером пошли на гору недалеко от изб, и пробыли всю ночь. Мы и две наши спутницы, включая Подругу.
Костёр на вершине. Огромная звезда над горизонтом. Над великим болотом, где зыбун и загадка, и столькие из наших пробовали найти хотя бы ключ.
Непонятная огромная звезда…