Шрифт:
– Не надо… – едва слышно прохрипел Райар, надсадно закашлявшись. – Лучше умереть…
Но, противореча собственным громким словам, кочевник начал инстинктивно барахтаться и отчаянно цепляться за поддерживавшего его наставника. Под ногами по-прежнему зияла бездна – это рождало неуверенность и яростное желание твердой опоры. Руки сами собой беспорядочно били по воде. Не отдавая себе отчета, Райар развернулся и всем телом приник к своему спасителю, камнем повиснув на его предплечьях.
В мгновение ока поняв, что происходит, Учитель сделал глубокий вдох – и в следующий миг они оба снова ушли под воду.
Лицо Красного Феникса осталось абсолютно спокойным, глаза – раскрыты и пристально смотрят сквозь толщу прозрачной воды. Волосы царственными черно-серебряными змеями шевелились вокруг.
«Отпусти меня».
Учитель не разжимал губ и улыбался ему сквозь океан, а ненавистный шелковый голос почему-то звучал прямо в голове, и никак его оттуда не вытащить, не изгнать. Насмешливый голос в сжимающей, давящей на уши подводной тишине.
«Доверься мне, глупый звереныш, или умрешь».
Кочевник напрягся и интуитивно попробовал включиться в этот активный обмен мыслями.
«И пускай… я не хочу так жить!»
«Не хотел бы, не вцепился бы в меня как пиявка».
Райар внезапно подумал, что, наверное, это очень смешно – умереть вот так, в прекрасный летний день, в беззаботный праздник, когда ничто не предвещало беды. Умереть из-за дурацкой выходки наглого северянина. Разве такая смерть достойна воина?
Вдвоем погружались они в пустоту, средь диковинных рыб, вспыхивающих зеленоватым фосфорическим светом, средь хищных морских звезд и длинных витых водорослей, похожих на красную бахрому, средь вечного, не прерываемого ничем безмолвия. Вокруг дышали живые кораллы и светящиеся морские перья, парили выскользнувшие из перламутровых раковин гладкие белые жемчужины, призывно шелестел, влекомый течением, золотоносный черный песок, на который оба они уже вскоре смогут поставить ноги. Огромные медузы выжидающе кружили поблизости, как стервятники, а глубже, глубже, в самой бездне шевелили щупальцами диковинные осьминоги и красиво мерцал планктон, словно мельчайшие частицы живого серебра.
Морская вода загустевала зеленым бутылочным стеклом. Сами их тела, казалось, наполнились этой странной стеклянистой влагой и, отяжелев, медленно опускались на дно – одно в смертельных объятиях другого.
«Да, вцепился – чтобы забрать вас с собой!»
«Этого не случится. Очень скоро ты захлебнешься, и хватка твоя ослабеет».
Райар задумался. Все верно – легкие Учителя полны заветного кислорода, и он не собирается расходовать его на судорожные движения, ненужную борьбу или панику. Вода – естественная стихия морского народа Лианора. Они плавают как рыбы и ныряют глубоко, способные надолго задерживать дыхание.
«Раз уж так мечтаешь убить меня – сбереги эту ярость. Выживи и стань достойным бросить мне вызов».
Райар вспыхнул от стыда, вызванного смутным осознанием справедливости небрежно брошенных, но резонных слов. Мало чести утопить человека, который бросился в океан, чтобы спасти тебя, даже если этот человек – твой заклятый враг.
«Дыши со мной».
Райар кинул недоуменный взгляд на наставника – о чем это он? Как можно дышать под водой?
Не давая объяснений, Красный Феникс приблизил лицо к лицу ученика и внимательно посмотрел в глаза. Этим пристальным взором проклятый жрец сделал с ним что-то, воздействовал странным образом: Райару показалось, будто самые души их соединились, и Учитель получил над ним контроль.
Шокированный, кочевник застыл от неожиданности, ощущая, как в горло, отмеченное алым клеймом Запертого Солнца, входит священное лотосное дыхание Учителя. Чужое дыхание опустилось ниже и затопило его, заполняя изнемогающие, жаждущие кислорода легкие: влажное, прохладное, оно казалось дыханием самого океана. Их общее, одно на двоих дыхание.
Казалось, Райар обнимает необъятный океан, покачиваясь на спокойных волнах чужого сердечного ритма.
В глазах потемнело. Горячая кислота в груди на мгновение стала медом, и Райар сам испугался этой странной сладости. В попытке разорвать неожиданно близкий контакт, ошеломленный происходящим кочевник разомкнул объятия и испуганно прянул в сторону.
В тот же миг руки Учителя подхватили его и вновь легко потянули наверх, к призывно сияющему вдали золотому солнцу.
На сей раз Райар не сопротивлялся. Противоречивые эмоции захватили его, лишили способности соображать. Разум метался меж гневом, неловкостью и неясной благодарностью за спасение. В полнейшем замешательстве Райар не мог выдавить ни слова и почел за лучшее и дальше хранить молчание, дабы не сболтнуть ненароком глупость или дерзость, прежде чем разберется в обуревавших его хаотичных чувствах.
Назад они плыли в расплавленном солнце. Вызванное шалостью Яниэра искусственное волнение улеглось, и вновь воцарился полнейший штиль – океан стоял золотым зеркалом. Солнце окрасило зеленоватые волны в свой истинный цвет: вся толща воды была пронизана ярким сиянием.
Море вобрало в себя солнце. Морское солнце, соленое золотое солнце плескалось вокруг.
А на губах по-прежнему стыл до невозможности терпкий вкус – как будто он и в самом деле впустил в себя океан, от которого теперь не избавиться. Как будто глотнул случайно соленого, до горечи соленого океанского сердца.