— У меня тоже волос единорога, только не французского, а родного английского. — Тина подмигнула.

— Я до сих пор не могу поверить, что они существуют…

— Когда станете чуть старше, вам их покажут на уроке ухода за магическими существами, — сказала Рейвен, погладив дочь по голове. — Куда теперь? Посмотрим метлы?

"Зачем?" — подумала Петуния, но промолчала. Вдоволь наглядевшись на выставленную в витрине "Нимбус 2026" (что бы это ни значило), старшая половина отделилась от младшей и направилась в зоомагазин, пока девочки тратили остатки денег на разнообразные сладости в уличных лавочках.

— Господи, как же хорошо, — сказала Петуния, поедая без помощи рук голубую сладкую вату, которая, если не торопиться, заново нарастала на палочке. — Надеюсь, это не будет бесконечно, иначе я лопну.

— Нет, всего лишь девять минут. Потом Джеминио рассеется. К тому же, это только иллюзия, еду нельзя по-настоящему копировать.

— Ну конечно. Иначе не было бы голода и мы бы жили счастливо, — грустно заметила Петуния.

— Сомневаюсь, — с иронией ответила ей подруга.

У кирпичной стены они встретились с Рейвен и Мэрилинн, которые уже их ждали. Мама Тины покачала головой:

— Весь аппетит перебьете. А ведь дома ждут рагу и тыквенный пирог.

— В меня все влезет, — засмеялась Тина.

Она взяла маму за руку и прошла сквозь брешь в стене.

До дома семейства Мистерио добирались камином из "Дырявого котла". Вынырнув вслед за Тиной из зеленого пламени, Петуния отчетливо расслышала, как гудит лягушонок в коробке.

— Надеюсь, его там не стошнило, — обеспокоено спросила Клементина и забрала питомца у подруги, которая, отряхиваясь, осматривала просторную гостиную.

Все в ней было старым, пухлым и уютным, даже папоротники в круглых горшках на широких подоконниках. Узорчатый и немного протертый в центре коврик лежал под креслом-качалкой и двумя небольшими диванчиками выцветшего кораллового оттенка. В углу стояло нечто, напоминающее пианино.

— Это называется клавикорд, — проследив за взглядом подруги, сказала Тина. — И на нем никто не играет.

— Неправда. На нем играю я. Просто очень редко. — В комнату вплыла тетя Тины, рыжая высокая и гибкая, как тростинка, ведьма, с таким же отстраненным взглядом, какой часто бывал у ее племянницы. Поверх ее тонкого льняного платья был надет фартук. — Привет, Петуния. Зови меня Тони, хорошо?

— Конечно. А вы меня Питти, если хотите.

— Я подумаю об этом, — загадочно бросила женщина и, подхватив покупки и чемодан девочки, вышла из гостиной.

Тина пожала плечами на удивленный взгляд Петунии и направилась за тетей, которая отнесла вещи в ее маленькую спальню. Питти огляделась: широкая кровать с медной спинкой, укрытая пухлым лоскутным одеялом, круглобокий коричневый комод с выдвижными ящиками, да простой стол у подоконника, — вот и все, что умещалось в комнатке. Шторки на окне были в тон одеяла, как и старенький коврик: цветастые, с преобладанием голубого и бирюзового. Обои до того выцвели, что рисунок было не разобрать, и казались они просто светло-желтыми.

— Ну, не дворец, конечно, но…

— Да нет, что ты! — перебила Питти. — У тебя очень мило!

Ей, по правде, больше нравилась уютная обстановка у Мистерио, чем вычурная роскошь в доме Малфоев. Но почему-то девочка порадовалась, что Клементины не было с ней в гостях у Скорпиуса.

— Обед через пять минут, — оповестила тетя Тони, разложив вещи. — Не забудьте помыть руки.

Дождавшись ответа, она выскользнула из комнаты, словно тень.

— Не обращай на нее внимания. Она немного не в духе.

Питти, которая пока не заметила ничего необычного, пожала плечами. Как Скорп не знал, что такое строгость, так и Тина, по ее мнению, не представляла, что такое, когда взрослая женщина не в духе. Петунию это лишь умиляло.

Они проверили лягушонка, оставили его греться на подоконнике, и спустились на первый этаж в столовую, тоже небольшую и очень уютную, с дубовым столом на шесть персон, добротными стульями и старинным посудным шкафом в углу. Прямо перед Петунией висела большая картина, которую собой загораживала мама Тины, и девочке была видна лишь огромная ворона, которая, если подобрать ракурс, будто сидела на плече Рейвен. Иногда птица беззвучно встряхивала крыльями и вертела головой, отчего чувство, что она настоящая, выпуклая, только усиливалось.

Обед был обилен и вкусен. Никаких вам перемен блюд, все, что было, сразу стояло на столе, и можно было брать, что хочется, без всякой очередности и правил. И у тарелок лежало по одной ложке и вилке. Петуния еще никогда так не радовалась простой сервировке. Зная, что у Тины тоже поместье, она ждала и боялась, что прием будет такой же, как у белокурого друга.

Разговаривали в основном о квиддиче, ценах на метлы и зелья, в общем, на те темы, которые совершенно не интересовали Петунию, так что она самозабвенно отдалась вкуснейшему рагу. Бабушка Тины задала ей, конечно, пару вопросов про учебу и семью, но они были вполне обычными и никак не задели девочку. Рейвен один раз подняла тему Домов, но пренебрежительный вздох Тины закрыл эту тему за миг (если бы Петуния так вздохнула в ответ на слова мамы, ей бы не поздоровилось).