И труп исчез, пока она меня упрашивала не звонить в милицию. Что за этим стоит? Даже если мусорщик не убивал, а только спрятал труп — уже достаточно. Достаточно, чтобы вытащить за хвост истину. Это как сунуть палку в осиное гнездо, чтобы посмотреть, кто сидит внутри.

Я увидел, как из-за угла выезжает мусоровоз, и бросился к нему, замахав руками.

— Друг, ты спятил? — поинтересовался водитель, открывая дверцу.

— Подбрось до свалки, — попросил я, подтверждая его диагноз.

— Садись, — согласился он, решив, видимо, не усугублять мое состояние.

Но за дорогу не проронил ни слова, насвистывая какой-то мотив. Так фальшиво, что хотелось повеситься.

— Все, — он затормозил, — приехали. Вылезай. Посторонним на территорию нельзя.

Я достал бумажник и протянул деньги.

— Тогда пригнись пониже, а лучше сядь на пол, чтобы тебя не заметили, — посоветовал шофер.

Рассказать, как мы проникали на столь закрытый объект, не смогу. Так как ничего не видел, кроме собственных коленок.

— Все, приехали, — сказал, наконец, водитель. — Можешь сесть нормально.

Свалка чадила.

Тут и там из залежей всякого хлама поднимался то ли дым, то ли пар, а запах был прогорклый и удушливый. Наверное, что-то подобное творится в аду. По рассказам очевидцев, во всяком случае.

— Как отсюда потом выбраться? — спросил я. — Может, подождешь?

— Вообще-то в заборе дырки есть, — ответил водитель весело. — Видишь бульдозер? Сейчас… — водитель постучал по клаксону, тот пропищал так же фальшиво, как до этого насвистывал его хозяин.

Определенно они были достойной парой.

— Заметил бульдозерист, — удовлетворенно сказал водитель, — иди к нему, он поможет. Только не провались где-нибудь…

Бульдозерист заглушил мотор и поджидал меня, а я прыгал среди всякого мусора и старался не упасть.

— Что надо, дядя? — сказал он, когда я приблизился.

Мы были примерно одного возраста.

— А что предложишь, племянник? — спросил я.

— Есть медь листовая, резина, доски…

— Нет, не подходит.

— А я думал, ты материалами интересуешься. Тут чего только нет.

— Золотое дно?

— Вроде того. Так тебе чего?

— Понимаешь, — я достал сигареты и предложил ему, — с женой поссорился, а она мои вещи сложила в сумку и на помойку. Я спохватился, а мусор уже увезли. Вот подумал, может, тут…

— А как собираешься искать? Тут со всего города привозят…

— Мне сказали, в позапрошлую ночь контейнеры из нашего двора вывозил водитель, он заикается… У вас много заик?

— Да нет, обошлось, — он усмехнулся. — Только Виктор один.

Но я его что-то не видел. Ни сегодня, ни вчера.

— Что же делать?

— Вон, смотри, трубы лежат. Там сейчас бомжи собрались.

Если с ними договоришься, они всю свалку перевернут. Найдут — мне тоже причитается, — он подмигнул, — за совет.

— Договорились, — я помахал рукой и снова запрыгал в указанном направлении.

Возле труб лысый мужичонка неопределенного возраста в телогрейке и когда-то твидовых штанах кипятил на костре чай. Рядом сидели двое помоложе — один рыжий, с длинными спутанными волосами и редкой бороденкой, другой — одутловатый и заросший, похожий на Карла Маркса в пожилые годы. Я так понял, гардероб свой они пополняют тут же.

— Не желаете? — предложил мужичок в телогрейке и кивнул на чайник.

— Чай — не водка, много не выпьешь, — поделился я.

— Так мы сбегаем? — мужичок вопросительно посмотрел на меня.

Я достал деньги, которые взяли одутловатый разбойник.

— Бери кашинского разлива, — напутствовал его мужичонка, потом обернулся ко мне, — вы ведь суррогат не будете?

— Не буду, — я покачал головой.

— У вас дело какое? — спросил мужичонка. — Материал дефицитный требуется?

— Нет… — и я пересказал историю про сумку.

— Витек? — уточнил мужичонка. — Как же, знаем, где он выгружается. Мы что угодно найти можем… — и снова вопросительно посмотрел на меня. Даже рыжий очнулся от спячки и смотрел заинтересованно.

— За сумку ящик водки не пожалею, — сказал я.

Глаза собеседников вожделенно засветились.

— Там барахла-а… — продолжал я их распалять, — что ящик, два поставлю.

— Так мы найдем, — с готовностью подытожил мужичонка.

— Хорошо, я завтра днем зайду, в это же время, — сказал я и подумал — часов у них все равно нет.