Прикладываю руку к животу, все еще подташнивает, и я снова чувствую резкую боль. Такое случается, когда я сильно перенервничаю, в основном, – если происходит, что-то из ряда вон выходящее.

Словно, жгутом резко скручивает в сердцевине желудка и камнем падает вниз. Так бывает в момент испуга, или, когда понимаешь, что не можешь контролировать ситуацию.

Началось это после смерти мамы. Меня, когда я узнала, что ее не стало, скрутило. Появилась острая боль, холодные капельки пота, и чернота перед глазами.

С тех пор – периодически повторяется в различных случаях, слабее, но ударяет по нервам.

Помню, когда учитель заявил, что я чудным образом завалила итоговый тест по математике. Ну, как завалила – тройку схлопотала. Уточняю, – с огромным минусом, как пояснили. Но для меня такое означает провал. Это было в пятом классе.

Правда, потом выяснилось, что завалила вовсе не я, а девочка с параллельного класса. У нас схожие фамилии, лишь одной буквой различаются, и одинаковые имена. Какое нелепое и глупое совпадение. А выяснилось все случайно, я попросила свою работу посмотреть. Хотела ошибки понять и разобрать.

– Так смешно вышло, – неловко улыбаясь, объяснился учитель. – Мы с коллегой совместно проверяли ваши работы, и немного попутали.

Ничего себе немного. Итоговые оценки были выставлены в журнал, и список вывешен в холле школы. Пересдача – невозможна.

Кому-то смешно, а кому-то – хоть на стену лезь.

Исправляли ситуацию не один день, повозиться пришлось. Мне даже заявил директор: – «Давай оставим как есть, уже все документы заполнены, мороки слишком много, менять устанем. Да и учителей наших по головке за такое не погладят. И мне – выговор. Опусти ситуацию, ты об этой тройке в будущем и не вспомнишь».

А я так не хотела. Расплакалась от несправедливости. Это не моя тройка. Я отличница, тем более – в этом предмете, и хотела свое отлично заслуженно получить. Сколько я им олимпиад выиграла, и как они могли так попутать…

Папа, когда узнал от чего я плачу целыми днями, пошел разбираться. Он - мой герой.

Тогда все благополучно закончилось, по итогу. Я свою пятерку забрала.

Отходила после этого я правда долго. Неделю еще живот крутило, а папа переживал и твердил: «Что же ты, Варь, все так близко к сердцу принимаешь. Такие мелочи. Оценки – это не главное в жизни. Сколько еще несправедливости будет, нужно уметь игнорировать такие моменты. Пропускать мимо себя. Иначе, здоровье подкосишь».

А я кивала.

Еще – на физкультуре было, в девятом классе.

У меня вообще с физрой беда. Особенно, если мячом недалеко от меня пинают, то все, – пиши пропало. Я стараюсь такие места обходить, если в школе происходит, в уголочке прячусь одна, или недалеко от учителя. Вечно мне по голове прилетает, даже, если я просто мимо прохожу. Кто-то играет, мяч обязательно в меня полетит. Я уже давно уверилась, моя голова – это магнит для мяча.

Вот так мне однажды заехали, когда я принесла физруку справку об освобождении в новой школе. (Освобождение – временное, после болезни). И это был только первый урок, я еще совсем-совсем невидимка для всех в классе, представиться даже не успела.

Но представление устроить не просто успела, а поспешила, и в наилучшем виде.

Прошагала в зал, мимо спортивных матов, мимо протянутой для игры сетки.

Парни в баскетбол играли, девчонки в ряд выстроились – наблюдали за ними и хихикали. Но потом внимание все ко мне свелось.

Мяч, когда ударил в голову, я от неожиданности споткнулась, и на полу распласталась.

Да нет, не больно. Не заметила даже, секунда, - и я уже лежу.

Морской звездой улеглась на середине зала, лицом к потолку. Юбка задралась до самого живота, а у меня там розовое белье с покемонами.

Ребята засмеялись, а у меня в боку схватило. Я лежала, подняться не могла.

– Вставай, Покемон, – подошел один из парней, насмешливо меня рассматривая. – Холодно на полу.

Симпатичный и голубоглазый, да только, в дальнейшем – враг мой. Ненавистный Скворцов Илья.

Так и ходила по той школе Варя, по кличке Покемон, пока сюда не перевелась.

Мечтала тогда вернуть себе заслуженное звание книжной гусеницы, да только, Покемон как-то приелось. Полюбилось всем.

Да что это я, в воспоминания ударилась.

Сейчас гораздо больнее.

Я когда услышала в комнате признание свое на всю громкость, захватило так жестко, думала в обморок упаду. Уже и забыла это чувство. Только вот я привыкла, когда больно – лицо держать. Немного потерпеть, и отпустит.

Тазика слез он от меня не увидит.

И даже, полтазика не накапаю. Обойдется.

Никто не увидит.

Поболит – перестанет.

И сердце, разбитое – в том числе.

Все заживет.

Так я простояла около получаса, выровняла дыхание, успокоилась, а когда, кажись, отпустило, потопала домой.